" Надо приказать
выровнять холмы и ложбины!" Чиновник почтительно возразил:"В
Нижнем Городе нет канализации, очищают его лишь дожди. Вот
поэтому простолюдины и селятся по холмам, чтобы дождь все
смывал".
Государь вздохнул. Вонь стояла невыносимая, а ведь прошел всего
день после сильнейшего ливня!
Итак, государь, желая найти сострадательного человека, как это
бывает в повестях, ходил по городу, и на расспросы охотно
отвечал, что его незаслуженно обидели в Иниссе, и вот он приехал
в столицу искать правды. В одной харчевне человек с лицом
наподобие перевернутого горшка выслушал его рассказ и заметил:
- Гм... У тебя хорошенькое личико.
Государь вспыхнул и пересел на другую лавку.
- Послушай, ты не так понял, - жарко зашептал перевернутый
горшок. Я вовсе на тебя не зарюсь. Но такое личико, как у тебя,
приносит доход. Нынче в столице живет множество богатых
вдовушек. Ты приехал хлопотать без связей о безнадежном деле.
Воля твоя, а лебезить перед богатой вдовушкой, по-моему,
пристойней, чем перед чиновником. Если я сведу тебя с богатой
вдовой, почему бы тебе не отдать мне треть приданого в
благодарность за услугу?
Государь подивился такому способу делать деньги и покинул
харчевню. В другой харчевне государь разговорился с человеком из
числа тех, кто торгует ножевыми ударами: несколько неудачных
сделок оставили зарубки на его лице.
- Шел бы ты на новый мост, на рынок солдат, - сказал человек. -
Что тебе за охота добывать на жизнь взятками? Ты бы, как
наемник, немало стоил.
- А что это за рынок солдат? - спросил государь Варназд. -Ведь
государь Меенун запретил войско. И я не слыхал, чтобы кого-то
сейчас набирали в военные поселения.
- Друг мой, - сказал ножевой искусник, - видно, в вашей
провинции мало частных богачей. А частное богатство начинается с
частного войска.
В третьей харчевне сидел человек в красной плюшевой куртке, с
квадратной челюстью и квадратными носками красных башмаков. Он
спросил Варназда:
- Друг мой! Слышали ли в вашей провинции об учении "красных
циновок"?
- Слышали, - сухо отвечал Варназд, - что оно колеблет всесилие
государя.
- Кто же покушается на государя? - удивился собеседник. -
Просто, брат мой, если бы в ваших местах община села на красные
циновки, мы бы приезжали туда торговать. Между единоверцами,
знаешь, всегда особое доверие в делах.
С этими "красными циновками" вообще вышла противная история. На
следующий день государь толкнул на рынке человека, и из того
посыпались листки. Государь с извинениями нагнулся собрать и
увидел, что это прокламации "красных циновок", весьма гнусные.
Уверяли, например, что старший брат его не казнен, а превращен
им, Варназдом, в барсука, и бегает по ойкумене, проникаясь
страданиями народа. Государь чрезвычайно смутился, собрал
листки, отдал их человеку и ушел.
А в четвертой харчевне... Ах да, в четвертую харчевню, с желтой
лепешкой, прибитой над входом, Нан государя не пустил. Сказал:
"Сюда приличные люди не ходят", - взял за руку и увел. Точно
ребенка! Так что на следующий день государь проснулся с
неприятным чувством: так и мерещилась эта желтая лепешка у
входа. Что такое! Сам Нан в одиночку отправился к варварам, а
своего государя не пускает в харчевню!

Итак, три дня государь провел, запершись с Ханалаем и Наном, и
первый министр Ишнайя три дня размышлял, что предпринять по
этому поводу.
- Государь, - молвил на четвертый день господин Нан, во дворце
все считают, что вы обсуждаете с нами, запершись, важный указ.
Но ведь указа нет, и вашу тайну скоро узнают. Что же делать?
- А вы, господин Нан, - предложил Варназд, - напишите
какой-нибудь указ поважнее.
На следующее утро Нан пришел с указом о южнохарайнском канале.
Этот печальный канал строил еще основатель династии, и не
достроил, хотя только по делу о "серебре и яшме" на
строительство канала было отправлено сорок тысяч человек. Сейчас
при дворе партия Мнадеса представляла строительство этого канала
как государственную необходимость, а партия Ишнайи была против.
Ишнайя уверял, что, во-первых, канал этот нужен скорее для
перевозок, чем для орошения, а перевозить грузы можно и соседним
каналом через провинцию Кассандана. А во-вторых, канал идет
через такие болота, что попытка проложить его трижды кончалась
восстаниями, и у государства просто нет возможности оторвать от
земли и утопить в болоте десятки тысяч крестьян. Злые языки
добавляли, что если канал будет проложен, Ишнайя потеряет
половину богатых кассанданских взяток.
Указ господина Нана хитро учитывал возражения Ишнайи. Стоимость
строительства исчислялась в двадцать миллионов. Предполагалось
собрать эти двадцать миллионов с маленьких людей, взамен выдавая
им особые бумажки. Люди, ставшие пайщиками предприятия, и должны
были нанимать рабочих. Таким образом, государство не несло
ответственности за судьбу рабочих, а рабочие, со своей стороны,
шли на стройку не по принуждению, а добровольно. Бумажки-акции
предполагалось продавать на особом рынке.
Варназд взял указ, писанный на зеленой полосе узкого шелка,
повертел его и неожиданно спросил:
- А что бы с таким указом сделала государыня Касия?
Чиновник позволил себе осклабиться и ответил, что государыня
Касия приказала бы свить из указа веревку и повесить на ней
автора. Государь вздохнул и подписал указ.
Ах, если бы господин Нан знал, какую беду навлекает он на себя
этим указом! Но господин Нан ничего такого не думал, а только
радовался, что Ханалаю на следующий же день пришлось уехать в
провинцию Харайн, дабы приступить к выполнению указа, и в
государевом сердце у Нана не осталось соперников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25