– Плачу две тысячи! – говорил гражданин неопределенной наружности, приближаясь к нему. – Нам совсем незачем ссориться, если можно договориться.– Нужны они нам – ваши тысячи, – ответила за доктора Великанова Ульяна Ивановна.– Три и отрез на брюки!Доктор, наконец, сел, и Ульяна Ивановна хлестнула Мазепу.Когда немного отъехали, доктор Великанов спросил:– Как, по-вашему, можно назвать этих людей?Ульяна Ивановна не поняла вопроса и простодушно ответила:– Я их по городу знаю, Арсений Васильевич: завмаг из четвертого магазина и его кассирша.– Я спрашиваю не о том, кто они, а как можно определить их нравственные качества.Ульяна Ивановна обдумала вопрос и с сердцем сказала:– Никаких у них качеств нет. Сволочь обыкновенная. Доктор Великанов заметил:– Вы очень сильно выразились, Ульяна Ивановна.Но, немного подумав, он вспомнил о наманикюренном кукише и добавил:– Впрочем, в данном случае вы, кажется, правы, хотя я скорее назвал бы их мелкими шкурниками.Последующий день был ознаменован событиями, куда более серьезными.Не успели наши путники отъехать от временного при вала и двух километров, как на дороге появился немецкий самолет. Наведя на Мазепу ужас, он пронесся над самой его головой и обрушил несколько бомб на мост, который они только что проехали.Доктор Великанов услышал крики. Слова были излишни. Понукаемый грозным кнутом и перспективой поощрения, Мазепа помчался к месту происшествия.Но обстановка создалась сложнее, чем ожидал доктор. Немецкий летчик делал заход за заходом, сбрасывая бомбы и обстреливая из пулемета сгрудившиеся на мосту подводы и машины.Когда подъехали достаточно близко, доктор решительно передал вожжи Ульяне Ивановне, взял сумку и спрыгнул с подводы. И здесь произошло нечто такое, что больше не повторялось никогда, ни при каких обстоятельствах: Ульяна Ивановна схватила доктора Великанова за рукав и попробовала остановить его.– Ульяна Ивановна, никогда не держите меня за рукав! – очень серьезно сказал доктор и рысцой побежал к мосту, навстречу приближающемуся самолету.Ульяна Ивановна не могла оторвать глаз от бегущего доктора Великанова. Грудь ее высоко вздымалась от ужаса и восторга.Если бы в эту минуту кто-нибудь спросил ее – существуют ли на свете герои, она твердо ответила бы: «Да, существуют». Глава шестая Только в конце дня, отправив с проезжей военной машиной последнего раненого, доктор Великанов заметил одно весьма тревожное обстоятельство: шоссе, по которому они ехали, было почти пусто. Над ним беспрестанно проносились «мессершмитты», штурмуя редкие машины.– Гляньте, Арсений Васильевич, опять летят. Что они, белены ныне объелись?Ехать по шоссе было опасно, и доктор Великанов решил переждать, укрывшись в лесу. Через пять минут Мазепа и наши путешественники были надежно укрыты густой зеленью дубов и осин. Было слышно, как в стороне, за лесом, идет частая артиллерийская пальба.Доктору Великанову отчего-то стало тоскливо.– Надо бы нам раньше проехать, – говорила между тем Ульяна Ивановна. – Никакой возможности теперь ехать нет – вон что делают!..Вдоль шоссе на бреющем полете, ревя и звеня моторами, шло несколько десятков немецких самолетов.Доктор, занявший наблюдательный пункт на опушке, увидел, как далеко в поле поднялась и поползла тяжелая коричневая пыль, затем донеслись лязг, гул и звон.– Танки идут, Ульяна Ивановна, – сказал он.– Возвращаются, значит. Сделали свое дело и домой идут.– Что-то не то, Ульяна Ивановна, – тревожно проговорил доктор.– А что?– Это немцы, Ульяна Ивановна!Приземистые, окрашенные в серую краску, с черными крестами под орудийными башнями, немецкие танки быстро неслись вдоль шоссе.– Неужто немцы, Арсений Васильевич? – срывающимся голосом переспросила Ульяна Ивановна…– Они. В этом не может быть никакого сомнения…– А наши где?Страшная истина уже была понята и оценена доктором.– Наши, Ульяна Ивановна, с боем отходят в восточном направлении. Слышите, как удаляется стрельба?– Что же теперь с нами будет?Над этим вопросом думал и сам доктор Великанов, но ответа на него не находил. Он сказал Ульяне Ивановне:– Что будет – этого я не знаю, но это в значительной мере определяется тем, что будем делать мы сами.Рассуждать и раздумывать было некогда. За немецкими танками по дороге двигались тяжелые темно-серые грузовики, – можно было даже различить неуклюжие, угловатые каски немецких пехотинцев. Одна из машин остановилась на шоссе, около небольшого моста. Спрыгнувшая с нее группа автоматчиков прошла по опушке леса, к счастью, не заметив наших путников.Автоматчики вскоре ушли, но их близость встревожила доктора Великанова.– Ульяна Ивановна, – сказал он, – запомните это место. Сюда, под этот корень, я прячу вот это… Если со мной что-нибудь случится, вы будете знать, где оно находится…И доктор показал Ульяне Ивановне маленький никелированный футляр с больничной печатью.Ульяну Ивановну это заявление доктора глубоко поразило: печать в ее представлении вовсе не была неодушевленным предметом, а как бы некоей неотъемлемой частью доктора Великанова, и частью очень существенной, утверждающей его власть. К тому же одно присутствие этой небольшой вещицы в кармане доктора уже говорило о том, что больница будет существовать. В прежние времена эта печать, заботливо сберегаемая доктором, казалась ей предметом, обладающим магическим свойством определять судьбы людей…– Покажите мне ее, – попросила она доктора Великанова.Доктор передал ей цилиндр, и она некоторое время молча рассматривала крохотный предмет, символизировавший могущество главного врача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42