На мой взгляд, оно не стоит таких высоких названий, это мелкое и узколобое чувство, способное поставить интересы маленького кусочка Дейларны превыше интересов громадной и великой Империи…
— Любезная госпожа, — сказал Эйрар упрямо, — как может целое быть великим, если его части унижены?
Мелибоэ промолвил все тем же голосом, ровным и безучастным:
— Я же говорил вам, что он не согласится.
— Что? Ты действительно не согласен? — Аурия поднялась на ноги, одежды зашуршали: — Дозволяем удалиться… как, должно быть, опечалится наша сестра!
Эйрар прошел мимо Мелибоэ, застывшего у стены, точно пустоглазая статуя. Отчаяние и надежда сменяли друг друга, захлестывая сознание. «Наша сестра опечалится!» — не ослышался ли он, было ли это правдой? Она не вышла в прихожую, чтобы выпустить его наружу. Лишь выйдя за дверь, в темноту, расслышал он шорох шагов и скрип задвигаемого засова. Где-то с северной, глядевшей на море стороны двора послышались голоса и девичий смех: девушка взвизгнула и умолкла. Луна давно закатилась, цитадель неясной тенью вырисовывалась на фоне звездного неба. Какое-то время Эйрар стоял неподвижно, глядя в небо… Потом кто-то коснулся его руки и легонько стиснул ее, и он стремительно обернулся, хватая кинжал. И с головы до пят покрылся мурашками, осознав, что это была Она.
— Что вы… — начал было он, но мановение маленькой белой ладони заставило его замолчать.
— Господин Эйрар, — выговорила она торопливо. — Во имя справедливости я должна сказать тебе: это был замысел моей сестры, но не мой. Я уверяю тебя…
Настал его черед перебивать.
— Послушай, да никакой я не господин, — сказал он почти свирепо. — Я всего лишь простой крестьянин с нагорий Дейларны. И все-таки я люблю тебя
— как крот может любить звезду, которую ему не дано даже увидеть…
— Ты… руку мне сейчас оторвешь. Да, я знаю… они пользовались этим словом, чтобы расположить тебя к себе. Я больше не стану звать тебя господином… — Она повернулась и вновь протянула ладонь, и ладонь трепетала, и он разглядел в свете звезд, как она опустила голову, готовая немедля исчезнуть. — И я… я принимаю, Эйрар, твою верную службу.
Он никак не мог выпустить ее руку:
— Я обойду для тебя всю Землю, только скажи. Я остановлю Сатурн, стащу рог у Козерога и призову в союзники Меркурий, заклиная души умерших…
— Нет, нет, так ты, чего доброго, меня разубедишь. Если ты честен, к чему поэтические красоты? Язык поэзии — лживый язык!
— Но ведь… любовь, это же и есть поэзия, и…
Из-за цитадели донесся громовой удар, потом невнятные крики. Они испуганно оглянулись. Вновь раздался грохот; вдали, на стене, кто-то размахивал факелом. Боевая труба хрипло прокричала во тьме.
Вот теперь осада воистину началась.
28. ОС ЭРИГУ. КОШКА ПОКАЗЫВАЕТ КОГТИ
Оказывается, валькинги соорудили тяжелую катапульту и надежно укрыли ее на макушке деревянной башни, которую передвигали все время вперед, наращивая свой мост. Эйрар запнулся о небольшой валун, на боках которого еще держались кусочки спекшейся глины: валькинги облепляли камень слоем глины и обжигали, готовя снаряд. Перешагнув его, Эйрар подошел к Плейандеру, стоявшему у одной из замковых катапульт в стальном шлеме и с круглым щитом у плеча. В мечущемся факельном свете казалось, будто его лицо то и дело меняло выражение. Люди возились у ворота катапульты: ответный выстрел только что кончился недолетом.
Еще один глиняный снаряд со свистом пронесся над их головами и тяжело грянул о мостовую. Один из карренских воинов вскрикнул, хватаясь за руку у запястья. Плейандер зло выругался:
— На свет бьют, скоты! Эй, Дад, Гонатас! Свесьте-ка пару факелов вниз со стены — подставим им мишень! А вы, ребята, не ленитесь, тяните живее, хей, хей!.. У вас там мускулы или кисель?..
— Что я могу сделать? — спросил Эйрар.
— Для начала надень латы, если хочешь быть здесь, — ответил карренец. Подобравшийся, как пружина, он казался внимательным и злым. — Это тебе дело не на час — трах, бах и готово; здесь ум нужен. Не просто ударить, но так, чтобы самую душу поколебать… Готово? Отпускай!
За бойницей валькинговской башни горел огонек. На мгновение его скрыла тень — это вылетел очередной глиняный шар с камнем внутри. Мгновение, другое… и вот он с треском и грохотом разлетелся о стену чуть ниже, там, где болтались факелы. Карренцы закричали, принялись насмешничать, но Плейандер явно был недоволен:
— Ишь куда взгромоздились, то-то и бьют так далеко… Эй, погодите на вороте! Астианакс, живенько принеси мне три-четыре стрелы от арбалета: свяжем их вместе, подожжем и попробуем запустить с катапульты; может, долетят благодаря оперению?
Тут он снова заметил Эйрара:
— Как, ты еще здесь? Говорят же тебе — быстро вниз, и чтобы без доспехов не появлялся! Нынче всякая жизнь ценна, и даже твоя. Ибо я вижу, что у барона Катинэ есть мозги в голове. Чем без толку погибать, поберегись лучше до рукопашной!
Кто-то язвительно захохотал в темноте. Эйрар пошел прочь, задыхаясь от обиды. Почти бессознательно он перекрестил пальцы и начал было произносить первые слова заклинания, долженствующего причинить Звездному Воеводе чесотку, но, спохватившись, успел вовремя остановиться. Потом он вспомнил Аргиру, принцессу, выросшую в деревне, и душу вновь наполнило счастье. Она сказала, что принимает его верную службу. Что она имела в виду? Неужели действительно то же, что и он сам?.. Обратно на стену он не пошел, лег в постель и долго вертелся с боку на бок, не в силах заснуть. Лишь под утро, когда за окном посерело, а шум снаружи вроде примолк, Эйрар смежил наконец глаза и увидел сон — впервые с того самого дня, когда они разлучились с Гитоной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135