— Доброй ночи и приятных сновидений, ваши высочества.
Аргира выпростала руку из-под одеяла и протянула ему.
Выйдя на палубу, он увидел, что погода снова переменилась: снег перестал, было совсем тихо и холодно. В разрывах туч проглядывали звезды… «Весьма подходящая ночь для размышлений и мудрой, неспешной беседы с другом, — сказал он себе. — Но друга у меня нет, да и говорить ни с кем неохота…» Ему казалось, все чувства в нем выгорели дотла, унесенные тем же огнем, что поглотил Ос Эригу; мысли его снова и снова возвращались к утраченному, словно слепая лошадь, вертящая мельничный жернов.
Он забрался в постель, но отдохнуть так и не удалось. То Микалегон, то Эвадне, то Аурия, чудовищно искаженные, вставали перед его внутренним оком, а те, кого он любил, не появлялись. А потом топот ног над головой возвестил наступление утра.
Утро занялось ясное и донельзя студеное, зато с суши тянул бриз, достаточно сильный, чтобы сдвинуть парусники с места. В этот день они одолели немалое расстояние, причем рыбаки не переставали удивляться странным мореходным приемам карренцев, управлявших галерой. Галера то и дело убегала далеко в море, распустив парус и подставив ветру корму, затем парус прятался, появлялись весла — и она возвращалась к берегу, двигаясь галсами, точно краб.
Весь день они шли вдоль гористого берега Норби, заросшего темнохвойными еловыми лесами; пятна нерастаявшего снега ярко сияли в холодном солнечном свете. К вечеру горы начали сглаживаться, уступая место серо-бурым вспаханным полям — снег здесь не задержался, разве что вдоль живых изгородей. Появились и дома.
— Скоро откроется устье реки Хракры, на которой стоят оба Лектиса, — сделал вывод кто-то из воинов Вольного Братства. Тут с подветренной стороны к большому кораблю подгребла галера, и Звездные Воеводы сообщили:
— Лучше отправимся в Малый Лектис днем, а не в потемках.
Это означало еще одну ночь почти на голодный желудок.
Ради разнообразия Эйрар отправился на галеру. Там он встретил Микалегона; герцог, казалось, отчасти оправился от постигшего его удара. Он даже смеялся, разглядывая преобразившихся Воевод — те зачернили седые прядки в своих волосах, чтобы не быть узнанными немедля. Эвадне выглядела едва ли не самым мужественным мужчиной из всех — даже вышила Лесную Крысу Стенофона на своей шапке. — Заговорили о погоде.
— Не принес бы этот ветер северный шторм при ясном небе, какими славятся эти места, — высказал свои опасения Микалегон. Было условлено, что оба парусника укроются в устье Хракры и встанут там на якорь, но будут держать наготове и паруса и боевые машины на случай погони. В последнюю минуту Рогей запросился ехать вместе с карренцами:
— Если хитрость не удастся, я бы устроил все, что надо, с помощью Железного Кольца, — и его взяли.
К утру, как и предвидел Микалегон, ветер усилился. Гребцам на галере пришлось попотеть, добираясь к устью реки. Здесь им пожелали удачи, и галера ушла дальше, а парусники остались.
Эйрар велел бросить якорь у северного берега и разослал соглядатаев. Он долго стоял возле борта, глядя на катящиеся речные воды, а над головой с криком проносились чайки и соколы, которым Хракра была обязана своим именем.
— Не так велика эта река и воды в ней не такие синие, как в нашем вастманстедском Нааре, — подумал он вслух и немало удивился, когда ему ответил какой-то шелландец:
— И не так она благородна и добра к людям, как наш Веллингсведен!
А Эйрару Веллингсведен показался всего лишь мутным, холодным потоком…
Галера вернулась совсем неожиданно, как раз когда на кораблях собирались укладываться спать. Первой мыслью было, что она примчалась за помощью, ибо люди на палубе прыгали и размахивали факелами. Но вот долетел перезвон струн какого-то инструмента, и Рогей радостно прокричал:
— Вся Дейларна поднялась, валькингов бьют!..
Потом, однако, когда все поднялись на борт и закусывали хлебом и мясом, Альсандер выразился скромнее:
— Ну, не то чтобы уж вся…
— Нет, ты только вспомни его рожу, когда он увидел твои волосы!.. — расхохотался Рогей.
— Как звали старого козла — кажется, Родвальд? — спросил Плейандер.
— И стервец наш прибрался, не к ночи будь помянут, — не мог успокоиться Рогей.
— Говорили бы толком, — попросил Эйрар.
— Если позволите, братья, я расскажу все по порядку, — вызвался Эвименес и начал: — Стало быть, подгребли мы к причалу… набережная в снегу, и что-то никто не бежит нас приветствовать. Диад — у него из всех наших ребят самый сильный южный акцент — стал спрашивать, как найти синдиков той гильдии, которая у них там по части съестного. Ну, вышла к нам парочка старцев, до того седых, что уж и не разобрать, какие у них волосы были раньше. Указали они нам дорогу, этак пальчиком через плечо, и плюнули нам вслед, полагая, что мы не видим. Думаете, мы обиделись? Ничуть не бывало! Мы несли знак Лесной Крысы: а чем больше ее оплевывают, тем лучше для Выдры. Да здравствует Каррена!.. — Он встал и поднял кубок, приглашая всех выпить. — Так вот, с грехом пополам указали они нам дорогу,
— опрокинув чашу, продолжал Эвименес. — Ну, значит, приходим. В зале гильдии нас принял толстущий мужик — вот с таким брюхом и золотой цепью на нем, весь в мехах, фу ты, ну ты, не то что наши южные синдики, те себя держат попроще. Встретил он нас не так уж недружелюбно, старый хитрец.
«Ваша милость…» — обратился было к нему Альсандер, но он тотчас перебил:
«Не милость, а малость. Когда в нынешние смутные времена мне говорят „ваша милость“, так и кажется, что хотят откормить да и прирезать на сало!»
«Кстати, о сале, — говорит братец Альсандер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135