Затем отпер маленький выдвижной ящик, затерявшийся в путанице деревянной резьбы. Вытащил тонкое серебряное колечко, покрытое замысловатым узором:
— Твоя предусмотрительность продолжает меня восхищать… Держи, это послужит подтверждением.
На ощупь кольцо было совершенно гладким. Эйрар удивленно повертел его в пальцах, и Мелибоэ улыбнулся:
— Всего чуть-чуть волшебства. Вот смотри.
Смахнув пергаменты со стола, он извлек флакончик воды и сбрызнул кольцо. Тотчас оно из серебряного стало железным, узор куда-то пропал. Но стоило Эйрару насухо вытереть его полой кожаного камзола — и перед глазами вновь было серебро.
— Надевай, покажешь его в таверне, — сказал чародей. — В случае чего попросишь воды или вина и обмакнешь. Ну, что там еще?
— На их месте мне захотелось бы проверить, не поменяло ли колечко владельца где-нибудь по дороге.
— Об этом уже позаботились. Запомни-ка песенку… правда, она на древнем языке, на нем говорили еще до нашествия. Хотя ты ведь учился наукам?
— Учился, но…
— …но не выучился настолько, чтобы отделаться от судебного пристава.
— Волшебник коротко рассмеялся. — Так вот, если при тебе кто-нибудь начнет напевать: «Горе, и слезы, и стенанья повсюду…» — подтянешь: «…погибает Дейларна». Или сам промурлычешь начало, как уж получится.
Эйрар поймал мотив и с готовностью повторил. Мелибоэ замахал руками:
— Ну хватит, хватит о делах… Скажи лучше, ты ужинал?
Если по совести, Эйрар почти готов был зажарить и съесть пару колец от того милого червячка. Мелибоэ откинул перед ним одну из шпалер:
— Тысячу извинений. Прошу.
Коридор привел их в комнату, где стояла застеленная кровать и уютно горела свеча. Эйрар с радостью отметил, что дверь комнаты запиралась. Мелибоэ хлопнул в ладоши и велел подоспевшему карлику (тот так и не перестал ухмыляться) принести еды и питья. Он не пожелал сесть, и вежливый Эйрар остался стоять подле него. Внезапно глаза волшебника начали странно вращаться, и он сказал:
— Ты удачливый человек, Эйрар Эльварсон… Я вижу — тебе предназначено совершить большие дела. И все-таки не устоять твоему счастью против злосчастья трехпалого государя… да, самого его никак удачливым не назовешь… Дальше не вижу.
Эйрар воззрился на него в немом изумлении.
Карлик — или все же попросту коротышка, ибо сложен он был на удивление ладно — внес на блюде добрый кусок мяса, высокий бокал и белую булку… и в тот же миг весь дом буквально содрогнулся от страшного предсмертного вопля.
— Леопард издох, — сообщил коротышка. Поставил поднос и опять захихикал.
— Десять тысяч демонов!.. — воскликнул Мелибоэ, бросаясь к двери. Эйрар заперся на засов и сел ужинать.
3. НААРОС. «СТАРЫЙ МЕЧ» И НОВЫЙ ДРУГ
Эйрар и прежде нередко бывал в Нааросе, но ни разу еще — с пятью золотыми, которыми он мог располагать, как только заблагорассудится. Право же, это приносило новые ощущения! Обходя лужи, он долго бродил между лавками, потом пообедал в харчевне и оставил там на сохранение свой вьючок. Соблазн что-нибудь купить одолевал его, впрочем, только до тех пор, покуда он не входил в лавку с намерением поторговаться. Всякий раз он вовремя вспоминал, что весь его дом помещался теперь у него на спине, точно панцирь черепахи — и так и не купил даже того, мимо чего в ином настроении навряд ли бы прошел. Например, мимо Книги заклинаний, привлекшей его взгляд на улице Книжников, — чудесная маленькая Книга как раз уместилась бы в кармане… А вот к улице, где брат его отца держал мастерскую и дом, принадлежавшие Фабрицию, а также к гавани, где этот последний наказывал ему разыскать когг «Единорог» — он и близко не подошел. Нет уж! Туда его, пожалуй, мог загнать только страх смерти.
И тем не менее — когда в просветах между домами показывались стройные мачты, а ветер доносил острый запах пряностей, привезенных откуда-нибудь с Южных Островов или из Ураведу, сердце Эйрара начинало биться сильнее. Эй, если бы кто-то другой, не Фабриций, предложил ему поехать туда!..
Эйрар заранее разыскал улицу Единорога, часовню Святой Матери и таверну «Старый Меч»; это было нетрудно. Бревенчатый, с выступающим верхним этажом, фасад таверны давно потемнел от времени, возле узкого входа топтался какой-то верзила, никому не уступавший дороги. Волосы неопрятно свисали ему на глаза, выглядел он довольно зловеще. Эйрар прошел мимо.
День между тем клонился к закату: еще немного, и закроют ворота. Городской шум начинал постепенно стихать, когда Эйрар свернул на улицу у подножья скалистого мыса. Волны Наара омывали утесы, увенчанные темным на вечереющем небе силуэтом цитадели. Улица повторяла все извивы древнего, давно засыпанного крепостного рва, на месте которого ее проложили когда-то. В лавчонках, занимавших первые этажи, продавалось оружие и яркие безделушки из тех, что любят солдаты.
Если бы Эйрар не успел притомиться, слоняясь по улицам, он бы вряд ли здесь задержался. И если бы ему не пришлось весь день разглядывать совершенно ненужные вещи, может, и не заворожил бы его до такой степени этот кинжал, игравший цветными камнями в последних солнечных лучах. Видать, однако, судьбы не минуешь — Эйрар так и замер при виде вещи, которую он мог купить — и носить с собой. Он вошел. Хозяин лавки, косоглазый толстяк, подал ему кинжал с медлительностью истинного торговца.
— Пермандосская работа, — сказал он. — За сорок сольваров отдаю.
Оружие было прекрасно сбалансировано; едва взяв его в руки, Эйрар понял, что нипочем не сможет с ним расстаться. От нетерпения он даже не стал особенно торговаться и сбил цену только до тридцати, хотя, кажется, мог получить кинжал и дешевле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135