— Клянусь также, что не полюблю и не пойду под венец ни с одной женщиной, кроме Аргиры, принцессы из Стассии… хотя бы весь мир лежал между нами!
Поднялся крик, со всех сторон к нему потянулись руки с кубками, но все голоса покрыл раскатистый хохот герцога Микалегона. Принц Аурарий скривился в мерзкой ухмылке. Плейандер надул губы совсем по-мальчишески, а мрачный Эвименес отшатнулся так, что опрокинулось кресло, он приподнялся, опершись на стол кулаком, злые глаза глядели пристально. Волшебник Мелибоэ задумчиво потупился; он выглядел опечаленным — или это только казалось?
— Хорошо сказано, — похвалил Эйрара шрамолицый сосед, а кто-то из воинов Ос Эригу уже клялся не есть ничего, кроме вяленой трески, покуда не скормит рыбам дезериона. Длинный зал словно бы плыл и покачивался среди общего гвалта — Кубок Войны обходил его по кругу, обеты звучали один за другим, но Эйрар Эльварсон почти не слушал, мучительно размышляя: «А правильно ли я поступил?..»
…На деле осада началась на следующий день, рано утром, когда люди в крепости только-только просыпались, раздражительные и с тяжелыми головами после выпитого накануне. Скала Ос Эригу была продолжением самого западного отрога Железных Гор, и оттуда, из сосновых лесов, к подъемному мосту замка вела извилистая дорога. И вот, едва забрезжил рассвет, человек, обладавший зрением Эйрара, мог бы различить на этой дороге сквозь мелкий весенний дождик алый треугольник Бриеллы, колебавшийся на походном древке. А кто-нибудь, наделенный столь же острым слухом, расслышал бы вдалеке сквозь туман тонкое пение воинских флейт. Это шли терциарии.
— Ну и что они намерены делать? — проворчал Микалегон. — Прыгать через пролет?..
Нет, конечно, у них на уме было кое-что поумнее. Эйрар рассмотрел сквозь занавес дождя, как тусклый металлический блеск опоясал ближнюю гору. По дороге спускалась вереница повозок, влекомых лошадьми, мулами и волами; в повозках сидели рабочие — миктонцы и местные крестьяне, насильно согнанные на работу. Возле моста повозки остановились. Рабочие спрыгнули наземь и принялись выгружать на скалы поклажу — деревья, срубленные в лесу, глыбы камня и глины. Не требовалось великого ума, чтобы понять вражеский замысел: они собирались навести свой собственный мост через перешеек и таким образом достичь замка, подобраться к которому иным путем было невозможно. И они были покамест вне досягаемости метательных машин, стоявших на стенах.
Вожди собрались на совет; следовало обсудить создавшееся положение и обдумать ответный удар.
— Надо устроить быструю вылазку на лодках, — предложил Микалегон, — и подрубить еще несколько пролетов моста. Добавим им работы!
— Пожалуй, — согласился Альсандер. — Когда начинаешь войну, всегда первым долгом нужна хоть маленькая, но победа, чтобы устрашить врагов и заставить их усомниться в себе.
— Ну нет, — сказал Плейандер. — Если барон Катинэ — толковый военачальник, а у меня есть основания полагать, что дело обстоит именно так, — он наверняка предвидит возможность подобного маневра; он наверняка держит наготове лучников и баллисты и еще горшки с горячей смолой, чтобы отбить охоту у всякого, кто покусится на мост — особенно ночью. Какая победа, Альсандер? Они же перестреляют нас, как цыплят!
Злой и мрачный с похмелья, герцог начал было кричать, что не потерпит в своем замке никаких советчиков и указчиков — но затем сдался. Было решено разослать боевой призыв Кольца по Железным Горам и всему Корошу: тамошние рудокопы испокон веку были большими друзьями герцога Микалегона и всего его рода. Их не будут призывать к открытому восстанию — нет, пускай снаряжают маленькие отряды и теребят в горах валькинговские обозы; перспектива пограбить, вероятно, придаст им еще больше решительности (мысль принадлежала Альсандеру).
— Не вижу, кто бы мог справиться с этим лучше Рогея, он дерзок и быстр,
— сказал Эйрар. — И вдобавок его лично знают все предводители, носящие Железное Кольцо.
Карренским Воеводам не слишком понравилось его предложение:
— Ты что, позабыл уже, какую свинью он подложил нам в Шелланде? — Но герцог рявкнул на них и велел заткнуться, и они не стали ни огрызаться, ни спорить: пускай командует сам, да сам и расхлебывает.
Мариоланский горец охотно взялся за дело, лишь попросил, чтобы его высадили на берег подальше к северу, в каком-нибудь укромном местечке.
— Может быть, в Медвежьем фиорде? — предложил шрамолицый капитан, что сидел рядом с Эйраром на пиру, но тут у Эвадне вырвался смешок, и герцог, побагровев, осыпал капитана ужасающей бранью, так что бедняга, казалось, готов был откусить себе язык. На этом совет вождей завершился.
Карренка не обратилась к Эйрару ни словом, и он это заметил. Он побродил немного возле покоев, отведенных имперским наследницам, но, памятуя о своем вчерашнем поступке, так и не решился постучать и спросить принцессу Аргиру. Оставалось надеяться лишь на случай, который ненароком сведет его с ней и даст ему возможность объясниться. Он даже придумал замечательную, с его точки зрения, речь в свое оправдание. Напрасный труд
— принцесса не появилась. Зато появился шрамолицый. Он подошел к Эйрару и пожал ему руку, назвавшись Поэ:
— …или, что правильнее, Поэ Глупец, ведь теперь государь наш и вождь нипочем меня не простит…
— Почему? — спросил Эйрар больше из вежливости, косясь в сторону двери, из которой в любой миг могла выйти Аргира.
— Оговорка, друг, несчастная оговорка, — вздохнул Поэ. — У нас на Эригу порою достаточно оговорки, чтобы все мечты рассыпались прахом. Да, другой бы, пожалуй, вызвал меня на поединок, а старый герцог — тот попросту выставил бы за ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135