Харден засмеялся:
— Я так и знал, что был подопытным кроликом.
Официант принес бренди.
— Вы будете учиться в Ибадане? — спросил Харден.
Ажарату удивилась.
— Откуда вы знаете про Ибадан?
— Это главный исследовательский медицинский центр в Африке. Не понимаю, почему вы учились не там, а в Лондоне.
— Гражданская война. Как только начались бои, отец отослал нас с матерью в Англию. Тогда я была подростком, а когда война кончилась, уже поступила в университет.
— А где ваша мать?
— Она умерла. Не вынесла здешнего климата. Меня воспитывал отставной британский полковник, который был начальником моего отца до провозглашения независимости. У него было несколько сыновей, но ни одной дочери. Я училась в монастырской школе.
— Не удивительно, что вас смущает мысль о возвращении в Нигерию.
— Я ездила туда на каникулы.
— Ну и как там?
— Вроде вашего Дикого Запада. Сплошной оптимизм. Люди вовсю трудятся, строят, делают деньги и полны энтузиазма. Я действительно рада, что возвращаюсь домой.
— И больше не смущаетесь, — заметил Харден. — Я рад, что мы это выяснили.
— Правда?
— Я не прав?
Она покачала головой.
— Расскажите мне о вашем плавании. Куда вы направляетесь?
— Сперва в Монровию. Это неподалеку от вас. Тысяча миль или около того.
— А потом?
— В Бразилию.
Лгать было легко. Он уже привык к этому за последнюю неделю.
— Мистер Каллинг сказал, что вы собираетесь испытывать радар.
— Верно. Нужно сочетать удовольствие с делом.
— Но разве радар уже не был изобретен? Я не вполне понимаю ваши цели.
— Я разрабатываю простое устройство, которое будет помещено на верхушке мачты, чтобы его не загораживал стаксель, и радиус действия которого будет превышать двадцать или тридцать миль обычного радара для небольших яхт.
— Стаксель — это передний парус?
— Да. Если мне удастся заставить радар работать, я попробую сделать такую конструкцию, чтобы он хранился внизу и поднимался на мачту фалом... Простите меня.
Он достал ручку и набросал чертеж на бумажной салфетке. Собственная ложь так захватила его, что он увлекся идеей сделать свою конструкцию съемной. Спрятав салфетку в карман, он вернулся к беседе, еще раз извинившись.
— Когда вы отплываете? — поинтересовалась Ажарату.
— Как только смогу. Я не хочу попасть в сезон ураганов.
— Сколько времени займет плавание до Монровии?
— Три недели или около того. «Лебедь» — очень быстроходная яхта.
— В одиночку?
— Что делать...
Боль никуда не ушла. Харден чувствовал, как она вторглась в его разум. Что, снова спросил он себя, что он мог еще поделать?
— Вам не будет скучно?
— Нет.
— А что происходит, когда вы спите?
— Яхта плывет. Автоматическое рулевое устройство управляет яхтой в зависимости от направления ветра и более-менее держит курс.
— А если вы окажетесь около суши или на судоходном пути?
Глаза Хардена слегка сузились. Он сказал:
— Тогда спать нельзя. Вообще-то раз мы заговорили о проблеме сна, я хотел попросить вас об одолжении. Мне нужны какие-нибудь средства против сна и антибиотики. Я не имею права выписывать рецепт в Англии. Если вы...
— Конечно. Но вы должны быть осторожны с лекарствами, пока не полностью оправились от сотрясения мозга.
— Я в полном порядке. — Он отхлебнул бренди. — Видите, я даже снова могу пить.
— Я никогда не плавала на яхте, — сказала Ажарату.
— Послезавтра я буду испытывать радар. Присоединяйтесь, — пригласил Харден.
— А я не буду мешать?
— Вы мне очень поможете, если позволите пристроить вас к работе. — Харден улыбнулся. — Соглашайтесь!
* * *
Доннер почти случайно нашел заметку в лондонской «Таймс». Он проверил газеты за ту же дату. «Миррор» даже опубликовала короткое интервью. Тогда он позвонил из таксофона Грандигу в Германию. Грандиг через пятнадцать минут перезвонил ему с другого таксофона.
— Я насчет «Дракона», — объяснил Доннер.
— Ничего нового не найдено, — ответил Грандиг. По-английски он говорил совсем не так обаятельно, как на иврите.
— У меня возникло одно предположение, — сказал Доннер. — Проверьте все местные отели, рестораны и агентства по прокату автомобилей. Нужно найти богатого человека.
— Спасибо за идею, — ответил Грандиг, — но мы уже этим занимаемся.
— Я знаю имя.
— Что?!
— Только ничего не говорите своим друзьям.
— Почему?
— Это может быть очень важно для нас.
* * *
Доннер отправился домой и напечатал на машинке доклад через три интервала для пожилого человека по имени Цви Вейнтрауб, который плохо видел.
Читая в Кембридже курс истории, Доннер особенно заинтересовался Джорджем Вашингтоном, который тонко чувствовал связь власти и информации. В молодости Вашингтон был превосходным наездником и использовал свое мастерство и исключительную выносливость, чтобы регулярно совершать поездки между границей и Уильямсбургом и сообщать некоторым влиятельным людям о ходе войны с французами. Свежая информация укрепляла их позиции в Совете самоуправления колонии Вирджиния и делала их должниками Вашингтона. Через несколько лет их поддержка послужила его собственным амбициям.
Майлс Доннер удачно воспользовался примером Вашингтона. Начиная со времени образования Израиля он регулярно извещал Вейнтрауба о своих планах и часто консультировался с ним до разговора со своим непосредственным начальством. Вейнтрауб занимал важное положение в правительстве, и через него Доннер получал полномочий и информации больше, чем положено агенту Моссада.
Приехав в аэропорт Хитроу, Доннер вручил запечатанный доклад пилоту компании «Эль-Аль», чтобы тот доставил пакет лично адресату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127