Страх и жара сдавили ему грудь: казалось, что в трюме не хватает воздуха. Он пытался думать только о предстоящем ремонте. С тех пор как он откачал воду, трюм снова наполнился на четыре дюйма.
Харден запихнул в трещину резиновую прокладку и прибил ее гвоздями. Затем снова ощупал трещину. Вода текла по-прежнему. Он стал заталкивать в трещину уплотнитель и вбивать гвозди, пока течь не прекратилась. Подождав минуту, он снова пощупал и убедившись, что уплотнитель держится, вышел на палубу.
Он немного передохнул. Затем, бросив тревожный взгляд на редеющие облака, откачал из трюма воду, вернулся вниз и вытер днище тряпкой.
Запихнув приготовленную деревянную заплату под вал винта, он прижал ее к пробоине. На фибергласе в этом месте было легкое вздутие, и он вытащил деревяшку и обработал ее нижние края. Когда он снова вставил кусок дуба на место, тот плотно прилегал к днищу яхты. Он высверлил в фибергласе углубления и ввинтил в них шурупы так глубоко, пока между заплатой и корпусом не осталась тонкая полоска уплотнительного материала.
Чувствуя от жары дурноту и звон в ушах, Харден выскочил в кокпит и свалился под навесом, где лежал, пока не пришел в себя. Его поддерживала мысль о выполненном деле. Небо прояснилось. Кое-где среди облаков виднелись отчетливые голубые просветы.
Рядом с яхтой плавало несколько змей. Одна из них, оказавшись рядом с бортом яхты, опустила голову и стала пить соленую воду. Другая повернула свои немигающие черные глаза навстречу внезапному порыву горячего воздуха, от которого по желатиновой поверхности залива побежала рябь, и вместе с другими змеями нырнула, извиваясь, во взбаламученную воду.
Харден отвел от змей взгляд и посмотрел на горизонт, поразившись, как сильно увеличилось поле зрения. На севере он видел двигающиеся строем черные силуэты танкеров. На западе небо коптили дымные шлейфы — это горел газ над прибрежными нефтяными скважинами. Берега залива усеяли буровые установки и вышки, похожие на столбы изгородей в прерии.
Очередной порыв горячего воздуха ударил ему в лицо. Вода лениво покрывалась рябью. На северо-западе, между нефтяными полями и танкерами, появилась черная шквальная полоса. Она расширялась и темнела на глазах. Над ней, висели огромные тучи.
Харден смотрел на них помутненным взором, пытаясь придумать, как защититься от надвигающегося шквала, когда из облаков вынырнул вертолет, жужжа, как злобная оса.
* * *
Большой вертолет с иранскими опознавательными знаками, тень которого стремительно вырастала и расширялась, приблизился к «Левиафану» и опустился на посадочную площадку танкера. Из машины вылез юный иранский офицер и беспечно зашагал к мостику.
Боевые вертолеты из Саудовской Аравии кружились в небе, как сойки, гнездо которых занял ястреб. Саудовцы охраняли «Левиафан», курсируя между гигантским кораблем и землей, обшаривая бухты и устья рек — когда иранец неожиданно появился с востока, пролетел через их строй и опустился на палубу «Левиафана», не спросив разрешения ни у корабля, ни у его эскорта.
Капитан Огилви сидел в своем кресле на мостике, глядя в бинокль, и с возмущением наблюдал, как незваный гость вышагивает по его палубе. Казалось, аравийская жара офицеру нипочем. Он всем своим видом вызывал у Огилви отвращение. Помпезная синяя форма иранца сверкала яркими знаками различия и вульгарными побрякушками. Его волосы были густыми, черными и блестящими. Лицо закрывали темно-зеленые солнцезащитные очки по моде, принятой в военно-воздушных силах Соединенных Штатов, а на бедре висел маленький автоматический пистолет. Увидев у молодого нахала щегольской стек, Огилви не выдержал и выругался.
Демонстрация, устроенная иранцем, имела целью доказать два момента. Первый — Иран имеет право патрулировать весь Оманский, а также и Персидский залив. Второй — иранские воздушные силы могут приземляться на любом грузовом корабле, не спрашивая разрешения. Не обращая внимания на моряков, которых Огилви послал навстречу офицеру, он вошел в рубку и через несколько секунд появился на мостике.
— Добрый день, капитан, — поздоровался он, приближаясь к креслу Огилви.
Огилви недружелюбно оглядел офицера.
— Сэр, вы не только нарушили неприкосновенность моего корабля, но и подвергаете опасности международные отношения, бросив вызов суверенитету Саудовской Аравии.
На худощавом темном лице иранца сначала отразилось удивление, затем гнев. Он говорил по-английски с американским произношением.
— Капитан, иранский флот хочет помочь вам.
И кроме того, я не собираюсь выслушивать лекции жителя Англии на тему международных отношений.
Огилви побагровел.
— Семьдесят пять лет назад, — сказал он, поднимаясь на ноги, — задолго до того, как вы родились, молодой человек, именно жители Англии принесли мир в эти края. Мы покончили с бесконечными войнами и конфликтами, мы поддерживали свободную торговлю и даже нанесли на карту ваши воды. Сэр, вам не мешало бы выучиться кое-чему у жителей Англии.
Рулевой «Левиафана» поднял руку, чтобы скрыть улыбку, а у второго офицера промелькнула мысль — не полезет ли иранец за пистолетом. Тот вспыхнул, но Огилви спросил, прежде чем незваный гость успел ответить:
— Чем вы здесь занимаетесь?
— Мы ищем одного человека, Хардена, — ответил иранец после затянувшейся паузы. Очевидно, он был рад сменить тему. — Мы должны попросить вас остановить ваш корабль до тех пор, пока не завершится операция.
— Харден в Персидском заливе, — заявил Огилви.
— Нет, он не входил в Персидский залив. Он удрал в сторону Индийского океана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127