Харден последовал за ней, и они пошли пешком по протоптанной в земле тропинке, вьющейся вдоль кромки утеса.
— Овцы? — спросил Харден.
— Туристы, — ответила она, достав пачку сигарет.
Харден смотрел на воду и думал о том, что Кэролайн лежит сейчас на холодном песчаном дне океана или плавает в своем спасательном жилете, а ее мертвое тело стало добычей для птиц. Он постарался отогнать от себя эти мысли.
— Что с вами? — спросила его Аканке.
— Я вспомнил о жене.
— Я уверена, что она умерла легко и без мучений. Вы спаслись просто чудом.
«Почему именно я? — подумал Харден. — Что чувствовала Кэролайн? Как представить себе эту боль и ужас?»
Некоторое время они шли молча.
Доктор Аканке прервала его мысли, заметив:
— Какая прекрасная страна!
— Откуда вы родом? — поинтересовался Харден.
— Из Нигерии.
Это было первое слово, произнесенное ею не по-английски. В ее устах название страны прозвучало гордой музыкой.
— У вас произношение коренной англичанки.
— Я приехала в Англию еще ребенком.
— Вам никогда не хотелось вернуться в Нигерию?
— Через месяц я уезжаю в Лагос, — ответила она и, прикрыв глаза от солнца своими темнокожими изящными руками, взглянула на море. — Ваша жена тоже была врачом.
— Откуда вы знаете?
— Мне сказал ее отец.
* * *
Вернувшись с первой длинной одиночной прогулки, Харден вошел в приемную госпиталя. При его появлении какая-то женщина средних лет в простом платье вскочила на ноги с возгласом облегчения, но ее лицо тут же поникло.
— Чем могу служить? — вежливо спросил Харден. За закрытой дверью раздался мокрый, булькающий кашель.
Женщина покачала головой, кусая губы.
— Я приняла вас за своего сына. Он должен приехать из Плимута.
Ее голос прервался, и она опустилась в кресло.
Харден опустился рядом с ней на колени.
— Могу ли я чем-нибудь вам помочь?
Снова раздался кашель. Женщина подняла голову, прислушиваясь к приступу, который никак не кончался, перейдя в душераздирающие хрипы. Когда кашель наконец прекратился, ее напряженное тело облегченно расслабилось.
— Это мой муж. У него рак горла. Еще два дня назад он был здоров, — сказала женщина удивленным тоном, — а доктор говорит, что к ночи он умрет... Наш мальчик должен приехать из Плимута...
Харден кивнул. Доктор Аканке вчера упоминала про этого больного.
— Сперва я не хотела ему звонить, потому что у него как раз экзамены, но скоро все кончится. — Она выглядела измученной, ее круглое лицо было белым, как штукатурка. Приступ кашля за стеной начался снова. — Наверно, он очень страдает. Я хочу, чтобы он умер поскорее.
— Я понимаю, — сказал Харден, взяв женщину за руку.
— В этом нет ничего плохого.
— Конечно, нет.
Внезапно он заплакал, изливая на груди незнакомой женщины свое горе. Так их застал сын женщины, студент университета. Он поблагодарил за сочувствие.
Глава 4
Приятная майская погода, которой Харден наслаждался в Корнуолле, в Лондоне сменилась холодными весенними дождями, и после целого дня бесцельного хождения из Британского Адмиралтейства в американское посольство холодная ярость вытеснила из него последние остатки депрессии.
Насытившись по горло своими хождениями, он позвонил Биллу Клайну в Нью-Йорк. Клайн, будучи не в состоянии убедить Хардена в тщетности юридических процедур, связался со своими друзьями в Вашингтоне. На следующий день кто-то, обладавший в американском посольстве влиянием, решил, что Питер Харден заслуживает личного внимания поверенного в делах. Его звали Джон Кейв. Это был скучный молодой человек, носивший галстук «Линкс-клуба» и занимавший внушительный кабинет с окнами, выходящими в сад.
— Полагаю, — начал Харден, — вы должны знать, что я намереваюсь подать в суд на капитана корабля, потопившего мою яхту. Я выяснил, что его зовут Седрик Огилви и, судя по всему, он английский гражданин. Я хочу, чтобы меня представили какому-нибудь чину из Адмиралтейства, который обладает полномочиями, чтобы начать расследование.
— "Левиафан" зарегистрирован в Либерии, — возразил Кейв. — Подставной флаг.
— Меня не интересует, кто владельцы корабля. Меня интересует капитан.
— Как там Джон? — поинтересовался служащий Адмиралтейства, к которому Кейв направил Хардена.
— Я только что от Него, — ответил Харден. Его терпение истощалось. С утра болело колено, и в чересчур душном кабинете его лихорадило. Он ослабил галстук и расстегнул белый воротничок.
— Доктор Харден, я обсуждал ваше дело с теми людьми, с которыми вы вчера встречались, и полагаю, что все факты мне известны. К несчастью, сэр, мы ничего не можем для вас сделать. Если бы вы были не единственным свидетелем происшествия и если бы это был очевидный случай должностного преступления, то мы могли бы арестовать судно, но, насколько нам известно, ни одно из этих условий не выполняется. Простое слушание в суде было бы бесполезно, так как у нас нет полномочий подвергать судебному преследованию либерийский корабль.
— Но капитан — англичанин, — упрямо ответил Харден. Его волосы упали на лоб, и он откинул их назад. Ему давно нужно было подстричься, он чувствовал себя чересчур лохматым в этих аккуратных кабинетах. Его сердце защемило при мысли о том, что Кэролайн всегда стригла ему волосы. Он не ходил в парикмахерскую десять лет.
— Англичанин, но командует судном под иностранным флагом, который принадлежит бог знает кому, — возразил служащий. — Мне очень жаль, сэр. Искренне вам сочувствую.
Он вздрогнул, ощутив на себе невидящий взгляд Хардена.
Выйдя из Адмиралтейства, Харден зашагал под дождем вдоль набережной. Он вспотел от жара несмотря на промозглый холод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127