— И сколько времени за мной будут... наблюдать?
— Вас отпустят после того, как Харден потопит «Левиафан».
— А я думал, что вы хотите остановить его.
— Только не ценой его жизни, — ответила Ажарату. — Вы хотите остановить его любой ценой, а он слишком одержим, чтобы позволить арестовать себя без сопротивления. Я хочу только одного — чтобы он остался жив. Только по этой причине я помогала ему в осуществлении его планов и только по этой причине я сейчас донесла на вас. — Она печально улыбнулась и добавила: — Я люблю его.
— У меня нет никакого желания причинять ему вред, — запротестовал Доннер.
— Но тем не менее вы это сделаете, — сказала Ажарату.
Она открыла дверь, и в комнату вошли двое крепких негров в форме цвета хаки. Доннер осторожно поднял руки. Его взгляд перебегал с одного полисмена на другого.
Полицейские грубо обыскали Доннера, ничего не нашли, вывернули ему руки и потащили прочь из комнаты. Ажарату была поражена, каким маленьким и незначительным агент выглядел рядом в двумя крупными мужчинами.
— Ребята, — сказала она таким тоном, каким высокопоставленные нигерийцы обращаются к своим подчиненным, — он больной человек. Не бейте его. — Затем она вручила каждому полицейскому по пять найр — на подарки женам.
Широко улыбаясь, стражи порядка вывели Доннера из комнаты.
Ажарату глядела им вслед, размышляя над своим поступком. Очень непросто будет освободить Доннера через пару недель и выдворить его из страны так, чтобы ее отец ничего не узнал. Может быть, она зашла слишком далеко? Но позволить Доннеру уйти означало расписаться под смертным приговором Хардену.
Глава 23
Харден плыл вдоль обрывистого и пустынного побережья полуострова Мусандам, избегая танкеров. Высокие пустые корабли величественно направлялись на север, к узкому Ормузскому проливу. Танкеры, уже нагруженные нефтью, шли на юг.
Оказавшись в Ормузском проливе, Харден покинул безопасную прибрежную полосу и одним рывком пересек судоходную линию, пройдя шесть миль до островов Большой и Малый Койн, стороживших вход в пролив. Это был очень рискованный маневр, тем более в такую жару. Пыльная дымка ограничивала видимость до одной мили.
Он плыл вслепую, ориентируясь по компасу и течению, обходя стороной танкеры, неустанно движущиеся по проливу.
Где-то за пыльной завесой зашумел вертолет. Харден ждал его приближения, чувствуя, как по коже бегут мурашки. У иранцев была военная база в Бендер-Аббасе, расположенном в сорока милях к северу, и они считали Ормузский пролив своей территорией. Поэтому Харден снял радарный отражатель. На мгновение вертолет вынырнул из дымки, затем исчез.
Дымка слегка рассеялась, и Харден увидел остров с высоким маяком — Малый Койн. На юге маячили очертания Большого Койна. Малый Койн находился в полутора милях к западу. Прилив отнес яхту на восток дальше, чем предполагал Харден. За секунду до того, как над водой повисло очередное пыльное облако, Харден определил, где находится остров, и направился к нему.
Скалистый Малый Койн вертикально поднимался из воды. Проплыв мимо обрывистых берегов, восточного и юго-восточного, Харден стал искать место высадки, обозначенное на карте. Из воды выступала низкая каменная пристань. Харден медленно приближался к ней, не зная, есть ли на маяке постоянный персонал.
Пристань была единственным следом пребывания человека на узкой полоске земли. В «Указаниях к мореплаванию» говорилось, что глубина воды в этом месте шесть футов. Харден спустил паруса, включил мотор и развернул яхту так, что она остановилась в тридцати ярдах от причала, носом к морю. Затем он бросил якорь, на секунду запустил винт на обратный ход и вытравил якорный канат. Когда корма яхты оказалась в четырех футах от края причала, он выбрал канат. Затем, взяв кормовой швартов, выпрыгнул из кокпита на причал и обвязал конец вокруг старого бронзового кнехта. Горячие камни обжигали ноги. Он в первый раз за шесть недель ступил на сушу.
* * *
Нигерийские полисмены надели на Доннера наручники и посадили его на пол в задней части «лендровера». Один полицейский сел рядом с ним, а другой повел машину через центр города, направляясь к окраине Лагоса. Европейский город с небоскребами из стали и стекла, между которыми попадались старые колониальные постройки, кончился, и они оказались на суперавтостраде американского типа, пересекающей промышленные районы.
Доннер обзывал себя идиотом. Эта дрянь надула его! Он быстро проанализировал свои ошибки и решил, что, видимо, его слова прозвучали чересчур обеспокоенно. Нет, просто он забыл, что она очень много времени провела на яхте с Харденом. Все эти сказочки про разговоры по радио, должно быть, показались ей подозрительными.
Что делать? Даже сумасшедший не станет просить полицейских отвезти его к своему другу, генералу Аканке. Даже безумец не станет ничего просить у своих тюремщиков.
Шоссе внезапно закончилось недостроенной развязкой, и «лендровер», резко снизив скорость, стал пробираться по трущобам — между ящиков с жестяными крышами, называвшихся домами, каких-то притонов и базаров под открытым небом. Грязные улицы были засыпаны мусором, тут и там размыты водой, вытекающей из дырявых водопроводов. Местные жители, одетые в лохмотья, сидели по обочинам дороги или спали на земле в переулках. В грязных лужах играли дети, а на больших перекрестках топтались солдаты, с глазами, покрасневшими от пьянства.
Полицейские ехали так быстро, как позволяли разбитые дороги. Наконец они выбрались на очередную автостраду и вскоре подкатили ко входу в современный госпиталь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127