Мистер Джон в белых брюках и рубашке-гольф, показавшийся мне бледным, съежившимся и сильно постаревшим, поднялся из-за стола и знаком предложил мне сесть. Никаких объятий, радостных восклицаний: “Урсула, девочка моя!”, ставших для меня с годами привычными.
Мы сели у стола, на котором заранее поставили чай со льдом, салат с курицей и рулет, и печально посмотрели друг на друга.
– Как вы себя чувствуете? – спросила я.
– Гм. Врач прописал мне новые лекарства. Полагаю, теперь мне станет полегче.
– Как Джанин?
– Ее гордость уязвлена.
– Я сожалею о том, что случилось. И еще, для протокола: Квентин Рикони не предполагал, что ваша ним встреча закончится полным фиаско.
При упоминании имени Квентина мистер Джо сморщился.
– Я постараюсь сохранить объективность и отдать ему должное. Это куда лучше его попытки довести меня до сердечного приступа. – Я кивнула. Мистер Джон неожиданно резким движением отодвинул от себя тарелку, его суровый взгляд уперся в меня. – У меня разрывается сердце от нашей ссоры. Я дал себе обещание, что присмотрю за тобой и Артуром после смерти Томми. Я хочу как-то загладить свою вину за то, что не включил его в состав моих родственников. Неужели я такой противный старикашка, что ты можешь лишь ненавидеть меня?
– У меня нет никакой ненависти к вам. Мне просто хотелось бы, чтобы все сложилось иначе.
– Вот оно что! А знаешь ли ты, что у вас с Джанин очень много общего? Вы обе молоды, привлекательны, умны, трудоспособны и амбициозны. Твое преимущество в том, что ты более практична, потому что тебя никогда не опекали так, как моя покойная жена старалась сдувать пылинки с Джанин. Ты даже представить не можешь, сколько раз я ставил тебя ей в пример. Я боюсь, что это только навредило всем нам, потому что Джанин раздражает мое восхищение тобой.
– А я всегда завидовала ей.
– Может быть, вы обе сможете уладить ваши разногласия, как ты думаешь?
– Мне бы хотелось иногда по-дружески поболтать с Джанин. – Разумеется, когда рак на горе свистнет.
– Замечательно! – Мистер Джон принялся вытирать своей салфеткой чайную ложечку, чуть хмурясь, когда солнечные зайчики попадали ему в глаза, разглядывая свое отражение в сверкающем серебре. – Квентин предложил тебе достаточную сумму за скульптуру?
Я застыла.
– Мистер Джон, если вы собираетесь предъявить мне иск и заставить поделиться с вами деньгами, вырученными от продажи Медведицы, скажите мне об этом сейчас.
Он положил ложку.
– Прошу тебя, забудь те глупости, что я наговорил тогда в тюрьме. Я рассердился, не сдержался. Я ненавижу твою Железную Медведицу. Вся ирония происходящего в том, что она теперь дорого стоит и творчество Ричарда Рикони получило такую высокую оценку. – Мистер Джон поморщился. – Ирония судьбы. Этого только не хватало.
– Судя по всему, сделка не состоится. Все зависит от Артура, а он вряд ли расстанется с Медведицей.
– Но ты же отдашь скульптуру, если твой брат согласится? В самом деле?
– Да, – слово камнем сорвалось с моих губ. Я почувствовала себя совершенно опустошенной. – Если учитывать, о какой сумме идет речь, то я проявила бы высшую степень безрассудства, если бы отказалась ее продать.
– Рад за тебя. Я знаю, что ты хочешь выбиться в люди и сохранить эту вашу ферму. Тебе нужно еще заботиться об Артуре. Но тебе ни к чему какой-то изгой с деньгами, дающий дурацкие обещания и заставляющий тебя грустить. Если скульптура настолько ценная, коллекционеры дадут тебе столько же денег, сколько и он. Избавься от Квентина Рикони ради твоего же блага.
– Я не могу так поступить с ним.
– А если он окажется таким же проходимцем, как те, кто использовал твоего отца?
– Квентин не из таких.
– Откуда ты знаешь? Я слышал, парень тебя очаровал. А в глазах Артура он и вовсе настоящий герой.
Я молчала, складывая льняную салфетку и снова разворачивая ее, сгибая и разгибая монограмму Тайберов.
– В душе Квентин хороший человек.
– Я тоже такой. Разве я не доказывал это тебе и твоим квартирантам пару раз?
Я кивнула. Лиза призналась мне, что несколько лет назад мистер Джон заступился за отца в совершенно ужасной истории. Когда федеральные агенты арестовали одного из квартирантов моего отца за торговлю наркотиками и нашли наркотики в его квартире в курятнике, мистер Джон приложил все силы, чтобы ферму не конфисковали в пользу государства.
Наблюдая за мной, мистер Джон вздохнул:
– Я знал, что Томми не подозревал о тайных делишках своего жильца. Я не мог позволить, чтобы такой скандал очернил его доброе имя. Мы же родственники.
Он никогда не забывал о репутации Тайберов. И все же я была ему обязана.
– Я так и не поблагодарила вас за это. Спасибо.
– Не благодари меня, милая. Видишь теперь? Мы – семья. Так что послушай меня и избавься от Квентина Рикони.
Этап моей признательности остался позади. Я напряглась.
– Тогда вы были правы, но сейчас вы ошибаетесь.
– Послушай меня, девочка…
– Я видела потрет Бетины Грейс в холле, – решила я сменить тему.
Мистер Джон нетерпеливо покосился на меня.
– Пора забыть о прошлом. Пришло время признать, что Пауэллы и Тайберы горды тем, что они родня.
– Отлично. Могу я попросить вас об одолжении?
Мистер Джон осклабился.
– Я слушаю тебя, милая.
– Мне бы хотелось, чтобы вы написали письмо с извинениями матери Квентина Рикони. Напишите ей, что по вашей инициативе скульптуру убрали из кампуса и именно вы просили администрацию колледжа сообщать всем, что Медведица уничтожена.
Он смотрел на меня во все глаза. Его настроение резко изменилось, на меня повеяло холодом.
– Никогда. И если ты пришла сюда только ради этого, то собирайся и уходи…
Вбежала испуганная Трики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112