Оркестр местного колледжа играл “Дикси”.
На перроне в первых рядах стояли наиболее уважаемые люди. Остальные же – работники птицефабрики Тайбера, окрестные фермеры, выращивающие цыплят по контракту, оторванные от цивилизации, месяцами не покидающие своих медвежьих углов, жители гор, чей заработок далеко не всегда был в ладах с законом, и мой отец Том Пауэлл, даже городские собаки – все были здесь, сгрудившись около складов железной дороги.
В 11.45 утра нью-йоркский поезд, доставивший в городок скульптуру черного медведя, что некогда водились в Джорджии, с грохотом остановился на историческом вокзале Тайбервилла, пережившем нашествие солдат Шермана во время Гражданской войны. Уважаемая всеми старейшина Тайбервилла Бетти Тайбер Хэбершем, приходившаяся нам родней, будучи дочерью знаменитой Бетины Грейс Пауэлл Тайбер, приобрела изваяние для студенческого городка колледжа Маунтейн-стейт.
Автором скульптуры был никому не известный Ричард Рикони из Бруклина. Никто в Тайбервилле или в округе Тайбер, за исключением самой Бетти и моего обожающего искусство отца, не знал, чего ждать от этого Рикони. Именно Бетти с отцом придумала заказать скульптуру медведя “из местных воспоминаний”, как это называла мисс Бетти, или металлолома, как попросту говорил мой отец. “Это в старухе играет кровь Пауэллов”, – настаивали некоторые члены семейства Тайбер, в их устах это звучало совсем не как комплимент.
Тайберы и их друзья до конца надеялись, что это будет заурядная реалистическая скульптура, которая сможет занять свое место на вылизанных лужайках студенческого городка. Или в крайнем случае, что этот образец современного искусства не будет приводить в замешательство пожилых дам и священников. Поэтому, когда дверь товарного вагона откатили в сторону, все разом подались вперед, чтобы увидеть первую скульптуру ваятеля-янки на земле Тайбервилла. И столь же стремительно отпрянули назад.
Над толпой возвышалась абстрактная черная медведица, спиной подпиравшая потолок вагона. Туловище – металлический каркас с ребрами – поддерживали мощные лапы с загнутыми когтями. Голова из тяжелого железа выглядела благородной и массивной, сужаясь к тщательно и искусно сделанной морде. Две отполированные черные вмятины на месте глаз создавали потрясающий по силе эффект загадочного взгляда, постигшего смысл жизни.
Отец влюбился в медведицу с первого взгляда. В глубине между ребрами на стальной проволоке было подвешено железное сердце, в котором отец сразу узнал карбюратор от трактора его деда Оскара Пауэлла. Этот трактор верой и правдой служил двум поколениям семьи, обрабатывая землю вдоль Медвежьего ручья. Раз центром скульптуры стало именно такое сердце, Железная Медведица немедленно превратилась для моего отца в члена семьи.
– Какая красавица! – громко высказался он.
Но его голос остался одиноким. Все застыли в изумлении. Люди смотрели на гигантское животное кто с восхищением, кто с чувством неловкости. Представители колледжа буквально потеряли дар речи. Семья Тайбер основала Маунтейн-стейт в конце XIX века. Почти половина зданий студенческого городка была построена на их деньги. Бетти Тайбер Хэбершем дала деньги на строительство и оборудование бейсбольной площадки. Поэтому дирекция не считала себя вправе отказаться от этой сомнительной скульптуры, с их точки зрения напоминающей груду металлолома. Сама Бетти в этот момент лежала в больнице, поправляясь после инсульта, но обещала приехать на больничной машине во второй половине дня, чтобы взглянуть на свое приобретение.
Мрачные лица Тайберов повернулись к моему отцу.
– Томми, подойди-ка сюда, – приказал Джон Тайбер хорошо поставленным голосом человека богатого и привыкшего командовать. – Я просто уверен, что вы с моей тетушкой не знали заранее, как будет выглядеть эта чертова скульптура.
Отец с улыбкой подошел к нему. Толпа за его спиной громко захохотала. Джон Тайбер посерел. Он на глазах терял достоинство и авторитет. Его отец умер молодым, тихо спившись. Мать куда-то исчезла из города. В юности Джон отчаянно пытался восстановить честь семьи, поэтому он не мог снести унижения. И вот впервые за всю историю семейства Тайбер и округа Тайбер их имя стало притчей во языцех. Все будут смеяться над ними! С этой самой минуты мистер Джон, как все его называли, возненавидел и саму скульптуру, и все, что с ней связано.
Отец засунул руки поглубже в карманы старенького пальто и расплылся в улыбке.
– Джонни, скульптура выглядит именно так, как должна выглядеть, – заявил он своему побагровевшему от гнева родственнику. – Она поможет людям хорошенько поразмыслить над своей жизнью. Сделанная из нового металла и лома, из потерь и радостей, из надежд и разочарований – она, как сама жизнь, Джонни.
– Жизнь не состоит из ржавой рухляди и глупости. – В добротном коричневом костюме, с золотой булавкой на трепещущем от пронизывающего мартовского ветра галстуке, толстый и начинающий лысеть мистер Джон, не перешагнувший еще барьер тридцатилетия, твердой рукой правил небольшим обществом Тайбервилла.
Мой отец был не только его родственником, но и ровесником, и в противоположность Джону, бедным, худощавым и удивительно домашним. По случаю торжественного события он облачился в лучший рабочий комбинезон и белоснежную рубашку. Поношенная коричневая широкополая шляпа скрывала его золотисто-рыжие волосы, а мягкие карие глаза не отрывались от чудовища, появившегося в городе стараниями мисс Бетти и его собственными.
– Медведица – само совершенство, – объявил папа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112