Квентин прибавил скорость.
“А что, если я больше не хочу оставаться в стороне?”
* * *
Летние дождливые вечера на юге всегда опасны, влажная жара заставляет нарушить самые строгие запреты. Чувственное тепло возбуждает людей, они убивают и соблазняют, кричат во все горло или направляют свою необузданность под сень палаток секты “Возрождения веры”, где пот, секс и спасение пахнут одинаково.
От жары окна пикапа запотели. “Дворники” скользили по стеклу, повторяя однообразную мантру: “Шш-ш, ду-ура, шш-ш, ду-ура, шш-ш, ду-ура”.
Четкие контуры дня сменились влажными расплывчатыми контурами, когда я припарковала машину у широкого тротуара Персиковой улицы. Опустевшие дома, спокойные безлюдные улицы, одинокие огоньки в тумане. В нескольких кварталах отсюда, в доме, который я помогала ремонтировать, Грегори и его новая подруга, вероятно, отмывают раковину в кухне или опрыскивают дезинфицирующей жидкостью сверкающие чистые полы.
Площадку рядом с магазинами уже разрыли. Пекановые и персиковые деревья исчезли. Огромная яма зияла на месте старого персикового дерева, а о пекановых деревьях напоминали низкие пеньки вдоль тротуаров. Без зеленой листвы деревьев древние магазины выглядели хрупкими, старыми, обнаженными. Высокие рамы уже вынули, и стены смотрели на мир черными провалами окон. И что хуже всего, ограда из металлической сетки окружала весь квартал. Я вцепилась в нее, прижалась лицом и смотрела на мой магазинчик, как мать на пострадавшего ребенка. Мне хотелось просочиться сквозь плотную сетку, как мягкое масло, если его протереть сквозь сито.
Я вернулась к пикапу, подъехала к моему магазину с тыла, где раньше стояли баки для мусора, сбросила скорость, аккуратно въехала на тротуар и ткнула бампером в ограду. Сетка закачалась. Совершенно ясно, что стальные столбы никто не закапывал слишком глубоко, так как никому и в голову не приходило, что кто-то захочет проникнуть внутрь. Это было знамение свыше.
Я осторожно прибавила газ, секция ограды подалась и легла под колеса пикапа. Я вышла из машины и подошла к задней двери, прихватив с собой ведерко со льдом и бутылкой шампанского. Только в эту минуту я увидела, что подрядчик оставил на двери висячий замок.
Я попыталась ее открыть, потом подошла к задним окнам, попробовала отжать створки. Какую-то долю секунды я обдумывала совершенно дикий план: выдавить их пикапом. Теплый мелкий дождь осыпал мое лицо, темнота вокруг меня сгущалась.
До меня донесся шум мотора какой-то мощной машины. Он стих где-то около стоянки. Меня укрывали высокие дубы и кусты сирени, но я услышала, что машина объезжает квартал, сбавляет скорость, приближаясь к тому месту, где я стояла. Вполне вероятно, что это были полицейские. Закон, как говаривали жители гор. Кто-то увидел поваленное ограждение и мою машину и вызвал полицию.
Я вытерла лицо и поднялась на заднее крыльцо, готовясь встретить представителей закона как вандал и нарушитель границ частного владения, вцепившись в кованую решетку, которую я каждый год с такой любовью заново отшкуривала и покрывала влагоустойчивой краской. Любовь к металлу была у меня в крови, хотя я сама об этом никогда не задумывалась. Я просто ухватилась за самое надежное из того, что попалось мне под руку. Если полицейские захотят забрать меня с собой, просто так я им не дамся.
К дому подъехал Квентин, и я посмотрела на него с чувством невероятного облегчения.
– Собралась сопротивляться, как и полагается истинной южанке? – раздался его глубокий насмешливый голос с характерным акцентом бруклинских боксеров и гангстеров из старых фильмов.
Этого оказалось достаточно, чтобы ближайшее к нам дерево магнолии сбросило последний белый лепесток, упавший вниз, словно носовой платочек испуганной красотки.
Я кивнула.
– Думаю прихватить с собой кусочек ритуального железа.
Квентин подошел ко мне, миновав вывороченные из земли столбы и упавшую ограду. Зажегся уличный фонарь, в его желтом свете капли на темных волосах Квентина вспыхнули, будто драгоценные камни. Я могла думать только об одном, глядя на его широкоплечую, внушительную фигуру: “Я рада, что он здесь”.
– Ты всегда держишься за здания, готовые вот-вот рухнуть, – прокомментировал ситуацию Квентин.
– Ты тоже, – парировала я.
Он поднялся на узкое крыльцо и встал рядом со мной.
– Лиза подсказала мне, где тебя искать. И рассказала о серебре.
– Она считает, что мне нужна жилетка, в которую можно выплакаться. Лиза ошибается.
– Я приехал не для того, чтобы предложить тебе какую-либо вещь из своего гардероба. – Квентин поднял руку и, прежде чем я успела проявить свое несогласие с его действиями, коснулся костяшками пальцев моей щеки, смахнул каплю дождя, которая могла быть и слезой. Он отвернулся и принялся изучать замок на двери, а вовсе не меня, хотя я и смотрела на него не отрываясь. – Ты хотела войти?
– Да, мне нужно было посмотреть на мой магазин в последний раз.
– Подожди минутку. – Он отошел к своему автомобилю, но тут же вернулся с мощным фонарем и инструментами.
Я держала фонарь, а он ловко справился с замком. Я толкнула дверь, и она распахнулась. Наружу устремился запах старого дерева, бумаги, кожи, знаний, словно выпорхнули души книг. Я глубоко вздохнула:
– Спасибо, Квентин.
– Поблагодари парня по кличке Локхид. Он научил меня открывать замки, когда мне едва исполнилось двенадцать. Хочешь, чтобы я подождал тебя здесь?
– Нет, идем со мной. В моем магазине живут очаровательные привидения.
Квентин с удивлением посмотрел на ведерко со льдом, стоявшее у моих ног, затем просто поднял его и, ничего не говоря, прошел следом за мной в лабиринт крошечных комнат, все еще заставленных книжными полками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112