Весь округ ходил ходуном. Шерифу потребовалась всего пара часов, чтобы установить, кому принадлежал грузовик, брошенный на нашей ферме. Он выяснил и фамилии тех, кто уродовал скульптуру. Все они приехали из Северной Каролины. Одного из преступников ФБР задержало сразу же, и он не стал запираться, рассказав обо всем в подробностях.
Ему и его приятелям сказали, что все обитатели фермы каждую субботу отправляются есть мороженое и делать покупки. Они не ждали, что мы с Артуром вернемся так быстро. Ведь преступники получали информацию из надежного источника.
Эту четверку нанял мистер Джон.
Я сидела у постели Артура, уставившись в пол. Раздались тяжелые шаги, и на пороге появилась Фанни.
– Иди выпей кофейку, детка, – проворковала она и погладила меня по волосам. Ее нежные руки знали, что любое изделие из глины треснет, если держать его в печи слишком долго. – Я посижу с нашим бедным мальчиком.
Я кивнула и встала. В комнате ожидания я устроилась у окна. Лечащий врач Артура собиралась пригласить для консультации психиатра.
– За последние десять месяцев ваш брат пережил несколько тяжелых психических травм. Ему угрожает долгая болезнь, – сообщила она мне. – Вы должны подумать о том, чтобы поместить его для лечения в специальное учреждение.
– Я не расстанусь с братом, – ответила я ей. – Если даже мне придется превратить мой дом в психиатрическую больницу и заботиться о нем двадцать четыре часа в сутки, я сделаю это.
Доктор не собиралась менять решение.
– Это неразумно, и вы это отлично понимаете.
– В моей семье разумные поступки никогда не считались особым достоинством, – твердо заявила я.
Я стояла у окна, погруженная в свои мысли, и не слышала, как вошла Джанин.
– Урсула, прошу тебя, поговори со мной. – Ее голос звучал так униженно, что я его не сразу узнала.
Я медленно повернулась к ней, стараясь сохранить на лице бесстрастное выражение.
Из карманов ее пиджака в ломаную мелкую клетку торчали бумажные носовые платки. Пятна кофе украшали джинсы от модного дизайнера. Волосы она убрала под заколку-пряжку, глаза покраснели и опухли. Она помялась.
– Мне… Мне так стыдно. За папу. За нашу семью. За саму себя. Наши давние, самые верные друзья отвернулись от него. Уважения, завоеванного несколькими поколениями нашей семьи, нет и в помине. Наша репутация оказалась запятнанной.
– Ты ждешь от меня сочувствия?
– Нет-нет, что ты. Просто… Я не могу найти объяснений его поступку, но все же попытаюсь. Он хотел избавиться от скульптуры, чтобы Эсме некуда было больше убегать. Он заботился о девочке. Согласна, это был сумасшедший и дикий поступок. Папа знает об этом. Его нельзя простить. Но, Урсула, он сидит в тюрьме, в камере, как обычный преступник, и мучается из-за того, что случилось с Артуром. Папа просил своего адвоката не договариваться о залоге. Он сказал, что хочет, чтобы его наказали.
Я вгляделась в ее измученное лицо.
– Я не хочу, чтобы против него выдвигали обвинения, и скажу об этом.
Джанин положила руку на горло и посмотрела на меня.
– Ты сделаешь это ради него?
– Пришла пора Пауэллам вызволять Тайбера из тюрьмы.
Она рухнула на диван, опустив голову к коленям. Я осталась стоять. Я поступила достойно, но я была не настолько благородна, чтобы сесть с ней рядом.
– Все говорят, что ты вправе требовать справедливости. – Голос Джанин звучал глухо.
– Я жду справедливости, но не такой. – В это мгновение меня согревало сознание собственной правоты. Я поступала так, как поступил бы и папа.
– Никогда этого не забуду, – сказала Джанин. – Спасибо тебе.
– Я должна вернуться к Артуру.
– Подожди. – Ее глаза встретились с моими. – Ты можешь в это не верить, но я собираюсь улучшить условия для всех служащих компании. Повышение зарплаты, премии, льготы, справедливое отношение и все такое прочее. Это относится и к фермерам, которые работают по контракту. И теперь все мои начинания могут превратиться в прах. – Голос ее дрогнул. – Это ужасное происшествие с Артуром и скульптурой взбудоражило всех. Люди говорят о забастовке на фабрике.
Я не сводила с нее глаз. Да, бизнес и имидж прежде всего. Настоящая Тайбер.
– Ты хочешь, чтобы я поговорила с рабочими вместо тебя?
– О, Урсула, ты сделаешь это?
– Разумеется. – “Но только не так, как ты думаешь”. – Я помогу им составить список требований в отношении новой оплаты труда и льгот. Тогда у них будет, о чем вести с тобой переговоры.
Энтузиазм Джанин несколько померк.
– Благодаря тебе они потребуют луну с неба.
– Отлично. Ты сможешь пойти им навстречу. У вас появится большое пространство для маневра.
Она вздохнула:
– Как скажешь, я согласна.
Впервые в жизни мы пожали друг другу руки.
* * *
Я отослала моих квартирантов из больницы на ферму. Мне хотелось побыть наедине с братом. Артур печально смотрел на меня и не произносил ни слова. Я расчесывала ему волосы, пела колыбельные и пообещала, что маму-медведицу очень легко починить. Его лицо дрогнуло. Очень медленно он покачал головой и отвернулся.
Когда Артур заснул, я вышла из палаты, тихонько закрыла дверь и прислонилась к ней. Что же мне делать? Полный провал во всем. Я устала, была напугана, да и денег почти не осталось. Никогда еще я не чувствовала себя такой беспомощной. Укушенная рука болела. Я прижала ее к себе и закрыла глаза.
Минуту спустя я услышала чьи-то уверенные быстрые шаги по коридору, но не стала открывать глаза, чтобы посмотреть, кто бы это мог быть. Кто-то из ординаторов или интернов торопился по своим делам. Меня это не интересовало. Только хотелось, чтобы этот человек как можно быстрее прошел мимо и оставил меня один на один с моими невеселыми мыслями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112