– И то верно! – воскликнул Адам. – Я совсем забыл, что сегодня кончаются школьные каникулы.
Синие глаза его мгновенно перебежали к письменному столу, загромоздившему угол и без того не особо большой комнаты. При виде разложенных по столу учебников и тетрадей и включенной настольной лампы Адам нахмурился.
– О черт! – пробормотал он. – Почему ты не сказала, что готовишься к завтрашнему дню. Я тут, понимаешь, пришел, отвлекаю разговорами, транжирю твое драгоценное время…
– С чего ты взял! – слишком уж горячо воскликнула Дженис. – И вовсе нет! Я кончила работать перед самым твоим приходом.
Она тихонько скрестила средний и указательный пальцы, чтобы хоть как-то оправдаться в собственных глазах за столь беспардонную ложь. Впрочем, шестым чувством она догадывалась, что с Адамом происходит что-то не то, иначе бы он здесь не появился. Что-что, а сказочка про старинную приятельницу ее никак не могла удовлетворить.
– Итак, – деловито объявила она, – я собиралась предложить тебе что-нибудь выпить. Чай? Кофе?
– А чего-нибудь покрепче нет? – с неожиданной доверительностью поинтересовался Адам.
Дженис вздрогнула. Все как тогда – только с точностью до наоборот…
– Есть шерри, – неуверенно сказала она. – Больше, кажется, ничего.
– Шерри – это великолепно! Лучшего просто пожелать невозможно.
Дженис показался по меньшей мере сомнительным энтузиазм Адама по поводу предложенного ему вина, но заявка была высказана вслух, так что ничего не оставалось, как принести с кухни бутылку. Наливая шерри в стакан с толстым дном, она вдруг усомнилась в том, что Адам правильно сформулировал свои пожелания.
– Ты ужинал? – осторожно спросила она, ругая себя за то, что не догадалась задать этот вопрос сразу. (Впрочем, тогда, в первый момент, ей было не до вежливости.)
– Обедал. Хотелось поскорее убраться из Лондона и очутиться здесь, поэтому заехал по пути в придорожное кафе.
– Так спешил сюда? – округлила глаза Дженис.
– Представь себе! – огрызнулся Адам и двумя большими глотками осушил стакан.
На лице его, к облегчению Дженис, снова заиграла краска. – Поверишь или нет, но большую часть пути я, кажется, проехал с диким превышением скорости.
Из его слов складывалось впечатление, что в Гринфилд его пригнало нечто более жгучее и неодолимое, чем нормальная тяга к домашнему очагу, а в том, что на своем любимом «мерседесе» он способен гнать очертя голову, Дженис и не сомневалась: о пристрастии Адама к быстрой езде знала вся округа.
Кстати о «мерседесе»!.. Дженис поспешно двинулась к окну – будто бы для того, чтобы задернуть шторы, а сама украдкой выглянула на улицу. С некоторых пор ее квартал облюбовали автохулиганы – любители дармовой езды на чужих машинах, так что ее беспокойство о сохранности дорогого автомобиля Адама носило отнюдь не праздный характер.
Он же, поймав ее взгляд за окно, истолковал его по-своему.
– Напрасная тревога, леди! – с циничной ноткой в голосе бросил он. – Я оставил свою тачку в паре кварталов отсюда, дабы никто не заподозрил, что к незамужней школьной учительнице в самое неподобающее время заваливают посторонние мужчины.
– Я беспокоюсь совсем о другом, – сухо сказала, обернувшись, Дженис.
– Вот как? И о чем же, если не секрет? Голос его звучал жестко, и Дженис снова вспомнился тот давний разговор в день ее восемнадцатилетия, разговор, после которого дружеским отношениям между ней и Адамом был, казалось, положен предел. Казалось… Какое всемогущее слово! Оно запутывает все, что было яснее ясного, потом душит отчаянием, снова одаряет надеждой, чтобы затем весь мир обрушить в тартарары!..
– Я, например, – снова заговорил Адам, налив себе еще шерри, – всерьез забочусь о твоей репутации. Репутация так важна для порядочной девушки, а для молодой учительницы – вдвойне и втройне!
Дженис чуть не задохнулась от негодования.
– Лично мне кажется, – выпалила она, – что под ударом находится именно твоя репутация! Если народ узнает, что Адама Лоусона видели в гостях…
– …У одной из скромных жительниц городка, расположенного рядом с его поместьем, то… Что тогда произойдет?.. – Адам усмехнулся. – Дело в том, дорогая моя Джен, – зловещим шепотом произнес он, – что мое присутствие здесь совершенно однозначно пойдет на пользу моей репутации! Какой же я сеньор, если ни разу не воспользовался правом первой ночи в отношении здешних девственниц? Мужчине, как известно, от девушки нужна одна-единственная вещь, и не мне тебе пояснять какая.
Дженис вздрогнула: он цитировал ей ее собственные слова, которые она в ослеплении гнева и боли бросила ему в лицо во время давнего, состоявшегося шесть лет назад разговора. И тогда на его лице играла улыбка, в которой были усталость, злорадство, тоска – все, кроме тепла и света.
– Если на то пошло, – вошел в роль витии Адам, – то Гринфилд во многих отношениях остается вполне средневековым феодальным городком, и кому, как не мне, властителю этих мест, лишать невинности здешних девиц!..
– Ты зарываешься, Адам! – гневно воскликнула Дженис, но он лишь рассмеялся ей в лицо.
С грациозной неторопливостью тигра, играющего с жертвой, он поднялся со стула, приблизился к ней и коснулся ладонью ее щеки. Дженис напряглась всем телом, готовая в любую секунду вырваться и бежать.
– И если, несмотря на все свои старания, мне не удалось найти ни здесь, ни за пределами своего родового имения ни одной подходящей девицы, – продолжил он, воздев глаза к небу, – то не есть ли это знамение времени? Девственницы нынче – раритет, вымирающий вид, который впору занести в Красную Книгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47