– все с той же беспечностью рассмеялся Адам, и сердце Дженис взволнованно застучало. – Я желаю, чтобы весь мир знал о моей радости.
– Не знаю, как весь мир, но в цветочном магазине знают об этом наверняка, ведь ты оставил там целое состояние!
– Ты явно преувеличиваешь!
Адам положил огромный букет чайных роз на туалетный столик и повернулся к стоявшей у окна крохотной детской кроватке, укутанной кружевами.
– Ну и как сегодня себя чувствует моя несравненная Элис?
– Великолепно! – заверила его Дженис, не подав виду, что ее задело такое собственническое отношение к их дочери.
– Вот и слава богу. – Его пальцы с таким благоговением коснулись крошечной детской головки, что у Дженис подступили к глазам слезы. – Вероятно, не стоит брать ее на руки… Но мне так хочется…
– Не вздумай!
Дженис сознательно напустила на себя строгость, чтобы скрыть чувства, овладевшие ею. С одной стороны, восторженное отношение Адама к дочке переполняло ее сердце радостью, с другой – наполняло отчаянием; ей очень хотелось, чтобы он с такой же любовью смотрел на нее, произносил ее имя, с такой же нежностью, как и имя дочери.
– Мне пришлось потратить целый час, чтобы уложить ее после утреннего кормления, поэтому не надо ее тревожить. Все равно она скоро захочет есть и проснется, тогда и сможешь взять ее на руки.
– Хорошо, – легко уступил Адам. – В таком случае мне придется поговорить со своей милой женушкой.
Дженис с трудом удержалась от ответной реплики, что пора бы, мол, свыкнуться с ее неизменным присутствием. В конце концов, она уже целый месяц наблюдала, как развивается «любовный роман» между мужем и дочерью. Конечно, она и раньше знала, что только по причине ее беременности Адам женился на ней, но почему-то именно в последнее время ей все тяжелей было это переносить…
Когда она очнулась после изнурительных родов и обнаружила, что рядом с кроватью сидит Адам, осунувшийся и побледневший, ее первая мысль была о том, что с дочерью, которую она видела перед тем, как ее унесла сиделка, что-то произошло.
– Ребенок?.. С ней все в порядке? Что случилось?..
– С ней все отлично, – успокоил ее Адам. – Вес немного ниже нормы, но что еще можно ожидать от человечка, который так спешит появиться на свет. Доктор заверил меня, что беспокоиться совершенно не о чем.
– Ты уверен?
– Конечно же, уверен. Неужели я стал бы лгать тебе в такой момент?
– Нет… Конечно нет.
Дженис откинулась на подушки, со вздохом припомнив драматические события той ночи.
Схватки продолжались еще несколько часов после того, как ее доставили в больницу, и ребенок появился на свет на рассвете следующего дня. Большую часть этого времени сознание Дженис то включалось, то выключалось. Она почти не разбирала, где находится и кто рядом. Исключая Адама. Она знала, что он не оставляет ее ни на секунду, держит за руку, вытирает пот со лба, успокаивает нежными словами. Он был с ней в самые тяжелые минуты родов и в самый счастливый момент – когда взял только что родившуюся дочку на руки.
– Она просто прелесть, Джен! Она такой же боец, как и ее мать.
Слова Адама звучали странно сухо и уклончиво, и Дженис по-прежнему не отпускала тревога. Он стоял как вкопанный, глаза мертвенно потускнели от усталости и чего-то еще, но чего именно, она не могла понять.
– Ты уже думала об имени?
Вопрос Адама болезненно кольнул ее. Она знала, что он мечтает о сыне, о преемнике и продолжателе линии Лоусонов, наследнике имения. Он сам говорил ей, что хотел бы иметь сына, чтобы назвать его именем отца.
– Ты разочарован? – Голос у нее зазвенел от обиды.
– Разочарован? С чего это, черт возьми, мне быть разочарованным? – В его глазах блеснула гневная молния. – От того, что родилась девочка? Ты что, в самом деле принимаешь меня за средневекового феодала, черт возьми!
Если секундой раньше она и вправду подозревала его в этом, то теперь от этой глупой идеи не осталось и следа.
– Извини… Я просто подумала…
– И подумала ерунду, Джен! Это моя дочь, и я буду любить ее до конца своих дней. Да из нее выйдет такая Хозяйка Поместья, что мужчинам останется только позавидовать!
– Может быть, в следующий раз… – неуверенно сказала Дженис и замолкла, увидев, как помрачнело его лицо.
– Нет! – сказал он, как отрубил. – Никакого следующего раза. И разговора об этом быть не может!
Итак, будущее ее становилось совершенно определенным. Адам женился на ней вынужденно, только потому, что она должна была стать матерью его ребенка, но теперь тому пришел конец. Больше никаких детей, а значит, никаких оснований для продолжения брака? От радости, владевшей Дженис с момента рождения дочери, не осталось и следа. Сломленная внезапно навалившимся отчаянием и чувством одиночества, она уткнулась лицом в подушку.
– А сейчас я хочу поспать, – через силу выговорила она и лежала, не поворачиваясь, пока Адам, потоптавшись, не ушел.
И только когда дверь за ним закрылась, она дала волю своему горю, и горячие, горькие слезы ручьем потекли по щекам, увлажняя наволочку. Она так надеялась, что они придут к какому-то подобию взаимопонимания, но, судя по всему, это были только иллюзии, и она все это время обманывала себя. Теперь, когда ребенок родился на свет, муж все свое внимание и заботу переключит на него и окончательно забудет о том, что есть еще и она.
Жестокая ирония ситуации заключалась в том, что пережитая после рождения дочки душевная травма не помешала ей еще сильнее, чем прежде, желать Адама и любить его. Жить, довольствуясь малым – а на что еще она могла рассчитывать в будущем? – теперь было вдвойне мучительнее. И тем не менее в глубине души она понимала, что жить без него она не сможет…
– Ты сегодня поспала хоть немного после обеда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47