Впрочем, все было решено – давно и как бы помимо ее.
– Да, – глухо сказала она. – Ты меня убедил. Ради ребенка я готова стать твоей женой.
7
– Добрый вечер, миссис Лоусон! Ну и стужа на дворе, не правда ли? Как все-таки приятно в такую непогоду вернуться домой! Я растопила камин в зеленой гостиной, так что вас ожидают тепло и уют.
– Спасибо, Лайза!
Позволив раздеть себя, Дженис поспешила пройти в освещенную отблесками камина залу, подумав о том, что если в чем-то и ощущает перемену, произошедшую в ее жизни за несколько последних недель, так это в каждодневной рутине вечернего возвращения домой.
Если раньше после работы ее встречал холодный, пустой, темный дом, пугавший тишиной и скрипучими половицами, и ей приходилось, не снимая пальто, подбрасывать уголь в чадящую печь, а потом на скорую руку готовить ужин, то теперь по настоянию Адама у ворот школы ее каждый вечер встречал шофер, открывал перед ней дверцу лимузина, сам садился за руль и в мгновение ока доставлял ее в царство тепла, света и комфорта, каким представлялось ее воображению Поместье.
В старинном георгианском особняке ее встречала и раздевала Лайза Франклин – нынешняя экономка Лоусонов, преемница Стефани Моррисон. В гостиной уже стоял на столике поднос с чаем и бутербродами, дабы молодая хозяйка Поместья могла заморить червячка до возвращения Адама, после чего в голубой зале столовой их ждал великолепно приготовленный и обильный ужин.
Контраст впечатляющий, подумала Дженис. Она налила себе желанную чашечку чая и с облегчением откинулась в огромном, обитом узорчатым бархатом кресле, сбрасывая с ног туфли. Беда была в том, что все это делалось не для нее, а для некоей абстрактной миссис Лоусон, супруги Адама Лоусона, хозяина Поместья.
И все-таки именно она, Дженис Моррисон, была этой самой миссис Лоусон, как ни трудно ей в это поверить. С того момента, когда Адам сделал ей предложение, которое скорее можно было назвать ультиматумом, у нее долгое время не оставалось ни мгновения, чтобы оглядеться и перевести дух. Казалось, ее унесло в небо волшебным ураганом, а когда она снова опустилась на грешную землю, все вокруг совершенно переменилось.
«Ну почему это обязательно должно произойти так скоро?» – запротестовала она, когда через день после их объяснения Адам объявил, что свадьба состоится ровно за пять дней до окончания учебного семестра.
«Не вижу смысла в том, чтобы тянуть время», – хладнокровно парировал Адам.
Его надменное пренебрежение к ее пожеланиям стало совершенно очевидным, а вместе с тем Дженис пришла и к пониманию того, как мало места в его планах занимает непосредственно она. Адам Лоусон желал иметь наследника, поэтому стремился как можно скорее оформить брак, дабы узаконить свои права на ребенка.
«Чем скорее покончим с формальностями, тем проще», – пояснил он.
«Но я не успела даже…»
«Ничего и не надо. Все устроено, тебе остается выбрать себе наряд и в один прекрасный день зайти на несколько часов в церковь».
«В церковь? Я думала, мы просто зарегистрируем брак в мэрии…»
«Значит, ты думала неправильно. На протяжении двухсот лет Лоусоны венчаются в церкви Святого Патрика, и не нам с тобой нарушать эту традицию!»
«Но тогда весь Гринфилд будет знать…»
Дженис все еще не могла прийти в себя от новости. Венчание в церкви – это вполне подошло бы для Оливии Андерс, но она – всего лишь сельская учительница, бедная и к тому же – совершенно безродная…
«Разумеется! Послушай, Джен, мы же с тобой женимся, а не в бирюльки играем. Ты всерьез решила, что я буду прятать тебя от посторонних глаз и держать в чулане, как прокаженную или особо опасную для окружающих шизофреничку?»
«Ведь мы женимся лишь для отвода глаз. В любом случае, союзом по любви наш брак нельзя назвать».
«Другие-то об этом не догадываются!» – совершенно невозмутимо заявил Адам, ввергая ее в шок.
«Как же не знают? А твоя мать?»
«Она знает только то, что я счел нужным сообщить ей».
«И что же именно?»
«То, что я сделал тебе предложение и ты согласилась», – сухо сообщил Адам.
«Но… ты сообщил ей, почему ты сделал мне предложение?»
«А зачем? – нахмурился Адам. Он вскочил с кресла и теперь возвышался над нею, как башня. – Чтобы она заподозрила, будто я вступаю в брак не по своей воле? Проявил, мол, неосторожность и угодил в ловушку?»
Дженис вдруг растерянно осознала, что не знает и не понимает человека, за которого собирается выйти замуж. Его логика оставалась ей недоступной.
«Но разве не так все обстоит на самом деле? Разве ты женился на мне не потому, что я забеременела от тебя?»
Адам недовольно поморщился, после чего его лицо совершенно окаменело.
«Не ты меня принуждала к браку, Дженис, – сказал он глухо, что-то рассматривая за окном, потом обернулся. – Если это и ловушка, то я сам себя поймал в нее. Для того чтобы зачать ребенка, нужны двое, а я прекрасно отдавал себе отчет в своих действиях, когда мы с тобой занимались любовью».
Помрачнев еще больше, он добавил:
«Возможно, мне и в самом деле следовало быть более осторожным. Но на всякий случай хочу тебе сообщить, что обыкновенно я не настолько глуп и самонадеян, чтобы заниматься сексом с кем бы то ни было, не приняв соответствующих мер предосторожности. К тому же ты не станешь отрицать, моя радость, что сыграла в происшедшем некоторую роль? Между прочим, менее всего на свете я тогда ожидал, что ты можешь оказаться у меня в постели…»
«И ты, конечно же, решил попробовать, что из этого получится».
«Не будь ханжой, Джен! Ни один мужчина, у которого по жилам течет кровь, а не водица, не устоял бы перед тобой в ту ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47