ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Все обваливается с жутким треском! Мой ангел покатывается, держится за живот. Я до того уморителен, что она того и гляди напустит себе в штанишки… Мне виден ее задок, обтянутый трусиками – напружился, подрагивает… Она хохочет… Ну и пусть, я обожаю ее!.. Смех ее звенит металлом – как она жестока… Все равно люблю ее, в десять раз сильнее!.. Я лежу на полу, снизу мне видны ее ляжки до самого верха, задок… Так заныло колено, что во мне шевельнулась обида – смеется, бессердечная, все-то ей смешно! Безжалостная! Смейся, смейся, сучонка!.. Вот съем твои ляжки… так и подмывает… Ползаю у ее ног, целую мягкие ее обувки, кончики их, потом носки, потом ноги, тугую розовато-коричневую плоть… Ее мышцы тоже смеются, подрагивают – бархатисто-гладкая жизнь… Смейся же, смейся, малышка, божество мое! Я буду есть тебя сырьем, вот увидишь! В ее смехе бьет источник острого наслаждения… Меня заливает, захлестывает… Я окончательно превратился в пса… Ах, как я ее обожаю!.. Она гладит меня по голове. Как мило она успокаивает меня, ворошит мне волосы… Хочу немедленно умереть за нее! Снова у меня лихорадка. Не хочу больше расставаться с ней!.. Я рычу, всхрапываю пуще прежнего. Она похлопывает меня, слегка встрепывает волосы… Посмеивается… Милая резвунья!.. Прямо ангел! Столько доброты ко мне! Завыл бы от обожания… взревел, подобно льву, объятому любовью…
Меня бьет дрожь от исступленной преданности… исступленного страха при мысли, что она отлучится хотя бы на миг… Ее ласковая рука успокоительно поглаживает.
– What is your name? – спрашивает она. – Как вас зовут?
– Фердинанд.
Смеется.
Всю жизнь отдам за нее! Всю смерть!.. Все, что она ни пожелает, и даже больше!.. Целую ей колени, платье. Она легонько отталкивает меня… О, какое огорчение! Как жаль! Я прошу у нее прощения… и снова за свое. Высоко задираю на ней юбку, прихватываю зубами ляжки… мням!.. мням! Всю бы ее съел, слопал живьем… Я так обожаю ее!..
Она отбивается… Можно было бы еще посмеяться, да уж слишком я напорист… Сколько ей все-таки лет?.. Двенадцать или тринадцать, пожалуй… Какая же я свинья!..
– Вам что, нечего делать?
– Наоборот, очень даже есть что! Послушайте, умоляю, не смейтесь!.. Я люблю вас!..
– Что вы, перестаньте! If the servants… Если слуги… Если дядя увидит?.. Вы не знаете моего дядю!
Недотрога! Ах, недотрога! Щупанье-то ей не в диковинку – не слишком громко выражает она свое недовольство!.. Да, но!.. Но!.. Вдруг пришло в голову: кто-то еще, наверное, щупает ее… Ужасное подозрение шевелится во мне… Я во власти сомнений, потрясен ими…
– Дядя тоже делает так, да?
Хватаю ее за ляжки, сильно мну, щиплю… Пусть признается!.. Я в гневе, тяжело дышу… Перехватывает горло, больно… Ах, простак! Слепец! Недотепа! Ничего не видел!..
– Он ведь любит вас? И целует, как я?
Пытаюсь поцеловать ее в губы, она отбивается, что есть сил, брыкается… Я должен знать все, все до мелочей… Крепко обхватываю ее, чтобы не дергалась… Она смеется, заливается… Ну же, подробности! Живо! Признаюсь, я сам начинаю возбуждаться… Тем более, что несчастен… И то и другое сразу… Невыносимо! Ведь я начну кипятиться… стану бить ее… Мне нужно знать все вплоть до мелочей… Целую ее… Какое чудовище! Уверен, убежден, что прикидывается… Сатир, притворщик! Все эти его противогазы, то да се… Чудовище! Пусть убирается! Или он, или я – чего проще? И точка. Мне некогда, я не могу ждать! Говори, как на духу! Я страдаю…
Объявляю ей по-французски, потом по-английски:
– Я убью его! Не хочу, чтобы он целовал вас!
И не хочу, чтобы она смеялась, а она все покатывается, все хохочет… Ничего я не придумываю. Уверен, что так оно и есть – этот старый поганец щупает ее… Говори, хитрюга, что он с тобой выделывает? Лезет на тебя, да? Выкладывай все, как есть!.. Только она не желает что-либо говорить, хихикает, крутится… Ах ты, жопка! Ну, погоди ж! Коварная хитренькая кошечка, плутовка!.. Уверен, в глубине души она любит старикана… без ума от его лапанья… Я до того ревную, что хоть на стену лезь!..
– Вам нравится, верно? Нравится?
Может, она меня не понимает? Вертится, дрыгается без остановки, прыскает пс!.. пс!.. пс!.. Издевается надо мной, дурацким нахалом, лающим по-собачьи. Верно, таким я ей и кажусь… А ты сама? Хитрая, порочная сучонка! Вот тебе мое мнение! Из-за нее я такой злой, такой вредный… Пусть отвечает!.. Но нет, больше не могу ругать ее… Иду на попятный, что-то бормочу, мелю вздор, опять хнычу… Гнев мой улетучился, не смею больше, кончился запал, сник окончательно… Снова валюсь к ее ногам… все сначала… без конца прошу прощения… Хорош, нечего сказать! Пресмыкаюсь на ковре, прошу ее о пощаде, ползаю на брюхе, умоляю… Совсем разума лишился.
– Я мерзок, мадемуазель! Вы совсем еще ребенок!.. Прощу вас извинить меня, Вирджиния, я подло воспользовался вашей юностью!.. По мне плачет виселица! Это я – чудовище!.. Сжальтесь, смилуйтесь, Вирджиния! Вы поймете меня… Вы такая маленькая, такая хорошенькая… Тайна гнетет меня, во мне пылает пламя, и раны мои убивают меня!..
Пан или пропал! Выплачу перед ней все слезы. Она должна услышать о всех моих злосчастиях, и малых и великих… о всех угрозах, надо мною тяготеющих… о пережитых ужасах… Она мило слушает, но моя повесть не очень-то ее трогает. Мне чудится даже, что она посмеивается не без лукавства… Да и какой чувствительности ждать в ее-то годы!.. Начинаю мое повествование сначала, описываю все мои злоключения на полях сражений… Понятное дело, сгущаю краски – может быть, неплохо получится, может быть, что-то в ней шевельнется… Но теперь те двое сбивают меня. Те двое балаганных молотобойца учинили такой грохот, точно разламывали стены… Оглохнуть можно от эдакого тарарама!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245
Меня бьет дрожь от исступленной преданности… исступленного страха при мысли, что она отлучится хотя бы на миг… Ее ласковая рука успокоительно поглаживает.
– What is your name? – спрашивает она. – Как вас зовут?
– Фердинанд.
Смеется.
Всю жизнь отдам за нее! Всю смерть!.. Все, что она ни пожелает, и даже больше!.. Целую ей колени, платье. Она легонько отталкивает меня… О, какое огорчение! Как жаль! Я прошу у нее прощения… и снова за свое. Высоко задираю на ней юбку, прихватываю зубами ляжки… мням!.. мням! Всю бы ее съел, слопал живьем… Я так обожаю ее!..
Она отбивается… Можно было бы еще посмеяться, да уж слишком я напорист… Сколько ей все-таки лет?.. Двенадцать или тринадцать, пожалуй… Какая же я свинья!..
– Вам что, нечего делать?
– Наоборот, очень даже есть что! Послушайте, умоляю, не смейтесь!.. Я люблю вас!..
– Что вы, перестаньте! If the servants… Если слуги… Если дядя увидит?.. Вы не знаете моего дядю!
Недотрога! Ах, недотрога! Щупанье-то ей не в диковинку – не слишком громко выражает она свое недовольство!.. Да, но!.. Но!.. Вдруг пришло в голову: кто-то еще, наверное, щупает ее… Ужасное подозрение шевелится во мне… Я во власти сомнений, потрясен ими…
– Дядя тоже делает так, да?
Хватаю ее за ляжки, сильно мну, щиплю… Пусть признается!.. Я в гневе, тяжело дышу… Перехватывает горло, больно… Ах, простак! Слепец! Недотепа! Ничего не видел!..
– Он ведь любит вас? И целует, как я?
Пытаюсь поцеловать ее в губы, она отбивается, что есть сил, брыкается… Я должен знать все, все до мелочей… Крепко обхватываю ее, чтобы не дергалась… Она смеется, заливается… Ну же, подробности! Живо! Признаюсь, я сам начинаю возбуждаться… Тем более, что несчастен… И то и другое сразу… Невыносимо! Ведь я начну кипятиться… стану бить ее… Мне нужно знать все вплоть до мелочей… Целую ее… Какое чудовище! Уверен, убежден, что прикидывается… Сатир, притворщик! Все эти его противогазы, то да се… Чудовище! Пусть убирается! Или он, или я – чего проще? И точка. Мне некогда, я не могу ждать! Говори, как на духу! Я страдаю…
Объявляю ей по-французски, потом по-английски:
– Я убью его! Не хочу, чтобы он целовал вас!
И не хочу, чтобы она смеялась, а она все покатывается, все хохочет… Ничего я не придумываю. Уверен, что так оно и есть – этот старый поганец щупает ее… Говори, хитрюга, что он с тобой выделывает? Лезет на тебя, да? Выкладывай все, как есть!.. Только она не желает что-либо говорить, хихикает, крутится… Ах ты, жопка! Ну, погоди ж! Коварная хитренькая кошечка, плутовка!.. Уверен, в глубине души она любит старикана… без ума от его лапанья… Я до того ревную, что хоть на стену лезь!..
– Вам нравится, верно? Нравится?
Может, она меня не понимает? Вертится, дрыгается без остановки, прыскает пс!.. пс!.. пс!.. Издевается надо мной, дурацким нахалом, лающим по-собачьи. Верно, таким я ей и кажусь… А ты сама? Хитрая, порочная сучонка! Вот тебе мое мнение! Из-за нее я такой злой, такой вредный… Пусть отвечает!.. Но нет, больше не могу ругать ее… Иду на попятный, что-то бормочу, мелю вздор, опять хнычу… Гнев мой улетучился, не смею больше, кончился запал, сник окончательно… Снова валюсь к ее ногам… все сначала… без конца прошу прощения… Хорош, нечего сказать! Пресмыкаюсь на ковре, прошу ее о пощаде, ползаю на брюхе, умоляю… Совсем разума лишился.
– Я мерзок, мадемуазель! Вы совсем еще ребенок!.. Прощу вас извинить меня, Вирджиния, я подло воспользовался вашей юностью!.. По мне плачет виселица! Это я – чудовище!.. Сжальтесь, смилуйтесь, Вирджиния! Вы поймете меня… Вы такая маленькая, такая хорошенькая… Тайна гнетет меня, во мне пылает пламя, и раны мои убивают меня!..
Пан или пропал! Выплачу перед ней все слезы. Она должна услышать о всех моих злосчастиях, и малых и великих… о всех угрозах, надо мною тяготеющих… о пережитых ужасах… Она мило слушает, но моя повесть не очень-то ее трогает. Мне чудится даже, что она посмеивается не без лукавства… Да и какой чувствительности ждать в ее-то годы!.. Начинаю мое повествование сначала, описываю все мои злоключения на полях сражений… Понятное дело, сгущаю краски – может быть, неплохо получится, может быть, что-то в ней шевельнется… Но теперь те двое сбивают меня. Те двое балаганных молотобойца учинили такой грохот, точно разламывали стены… Оглохнуть можно от эдакого тарарама!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245