ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— О, какая ошибка!
— Э, Бог май, да, и это, герцог, меня совершенно обезоружило.
— Понимаю: вы забились в уголок, вздыхали и ждали, когда же он взглянет на вас, а он… а он не взглянул.
— Я, герцог, пошла дальше: сочинила довольно миленький стишок. Написала его на листе бумаги своим красивым почерком, который известен королю почти так же хорошо, как вам, и украдкой всунула этот листок в карман его камзола.
— Признание?
— Черт возьми, да! Если уж довелось родиться принцессой крови, нужно, чтобы от этого был хоть какой-нибудь прок.
— Верно: можно первой приглашать на танец. О, какая жалость, что вы забывчивы, принцесса!
— Это почему же?
— Потому что в противном случае вы прочли бы мне свои стихи: мы бы посмотрели, могут ли они соперничать с моими… то бишь со стихами Раффе.
— Нахал!
— А ваши кто сочинил, принцесса?
— Я сама.
— Тогда вы должны были их запомнить.
— Полагаю, что запомнила; вот если бы они послужили для дела, я бы не преминула их забыть.
— Я слушаю, принцесса.
— Вот они:
Вы нравом нелюдим,
Но взор прельщает светом…
— Э-э! — протянул герцог. — Сам Аруэ не сказал бы лучше.
— Так не мешайте мне продолжать.
— Я меньше всего на свете хотел бы остановить вас на столь прекрасном пути.
И принцесса продолжала:
Бесчувственным таким Быть можно ль в ваши лета?
— И он остался таким перед лицом подобной поэзии?
— Да вы дослушайте, герцог, там, в конце, как говорится, самая изюминка. ,
— Посмотрим, какова изюминка.
Если любовь вас наставить готова…
— О-о! Вот уж что соблазнительно!
— Что ж! Он себя соблазнить не дал.
Сдайтесь, и ей не перечьте ни словом, Пусть венценосец склонится пред ней: Царство ее вашей власти древней.
— Ах, моя принцесса, это же поистине восхитительно. И король, обнаружив такие стихи в своем кармане, узнав ваш почерк, не пал к вашим ногам?
— Он был слишком юн.
— Так скажите ему это снова, принцесса. Ведь теперь он…
— Ах, теперь другое дело. Я не повторю этих стихов.
— Но почему?
— Потому что я больше не влюблена и ни за что на свете не пошлю галантного признания нелюбимому мужчине. Вот почему, герцог, мне уж не завоевать короля: он нуждается в том, чтобы испытать любовь истинную и внушить ответное подлинное чувство.
— Ну-ну, что вы, дорогая принцесса, То, что вы сейчас сказали, — это слишком по-женски.
— Нет, это слишком правдиво.
— Вот-вот, я именно это имел в виду.
— И это вас раздражает?
— Это убеждает меня.
— Так вы отказываетесь от своего плана, герцог?
— Нет, но я поищу более надежное орудие.
— А что вам угодно от вашей покорной слуги?
— От вас, принцесса? Я буду умолять вас остаться моей.
— Полно, герцог, не надо шутить. Я сказала, что никого больше не люблю, и это верно.
— Как? Дружба? В нашем возрасте?
— Герцог, вам ведь еще понадобится неделя, чтобы стереть с лица австрийское выражение, вы сами так сказали. Так сотрите же его. Это говорю вам я, парижанка.
— Хорошо.
— Совет друга!
— Хорошо, хорошо!
И она протянула ему руку, к которой он прильнул долгим поцелуем с тем воодушевлением, какого почти не встретишь в наши дни, и с той учтивой задушевностью, какой у нас вовсе не осталось.
Встав, принцесса несколько мгновений отогревала свои маленькие ножки у камина, потом герцог распорядился, чтобы было велено подать карету в конец улицы, и сам проводил мадемуазель де Шароле до экипажа. Подобно Полю и Виргинии, они шли, закутавшись вдвоем в один плащ.
— Герцог, — сказала принцесса, — через неделю все новости и так будут вам известны; я же рядом с вами останусь всего лишь невежественной дикаркой. Но если какое-нибудь из этих известий окажется интересным для меня, принесите его мне: пути вы знаете.
— Они свободны?
— Слишком свободны, увы!
С этими словами они расстались. Принцесса села в карету. Ришелье подождал, пока она скроется из виду, и возвратился домой, весьма смущенный тем, как обернулась его первая ночь в Париже.
Лакей представил ему список из двадцати семи дам, которых он отослал ни с чем ради этой бесполезной принцессы.
Ришелье вздохнул.
— Ба! — проворчал он, забираясь под мягкие одеяла своего хорошо прогретого ложа. — Вот поистине ночь государственного человека. Завтра меня посетят идеи, достойные кардинала.
И он задремал. Часы пробили полночь.
LII. ГОСПОЖА ДЕ ПРИ
Засыпая, Ришелье думал обо всех этих дамах, спрашивая себя, какая из них достаточно милосердна, чтобы потрудиться и обеспечить ему то политическое влияние на короля, в котором он так нуждался теперь, когда стал честолюбцем.
Подобного рода озабоченность способна если не вовсе лишить сна дипломата тридцати четырех лет, то, по меньшей мере, навеять ему приятные грезы, благо их причина радует почти так же, как результат.
Вот почему только около часу ночи, то есть не раньше, чем через час после того как он лег и радужные образы начали тесниться у него в мозгу, герцог почувствовал, что его грезы мало-помалу тускнеют, расплываясь в тумане дремоты; итак, ему показалось, что он уснул и во сне ему что-то мерещится.
В этом сновидении до его слуха донесся как бы некий шум, упрямый голос, проникавший из сада сквозь окно бельэтажа, где он пожелал расположиться на ночь.
Мужской голос возражал, женский — настаивал; в общем, то был дуэт мужчины и женщины, которые раздраженно спорили.
И тут герцогу де Ришелье показалось, будто женский голос ему знаком и каждая его нотка словно несет с собой какое-то воспоминание из числа самых игривых и чарующих.
Тогда герцог, отдавшись на волю этой обманчивой грезы, захотел, чтобы она продлилась. А вам, милая читательница, разве не случалось порой, видя начало одного из тех пленительных сновидений, что посещают вас, захотеть, чтобы оно хоть во сне получило свое полное развитие и всю мыслимую завершенность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320
— Э, Бог май, да, и это, герцог, меня совершенно обезоружило.
— Понимаю: вы забились в уголок, вздыхали и ждали, когда же он взглянет на вас, а он… а он не взглянул.
— Я, герцог, пошла дальше: сочинила довольно миленький стишок. Написала его на листе бумаги своим красивым почерком, который известен королю почти так же хорошо, как вам, и украдкой всунула этот листок в карман его камзола.
— Признание?
— Черт возьми, да! Если уж довелось родиться принцессой крови, нужно, чтобы от этого был хоть какой-нибудь прок.
— Верно: можно первой приглашать на танец. О, какая жалость, что вы забывчивы, принцесса!
— Это почему же?
— Потому что в противном случае вы прочли бы мне свои стихи: мы бы посмотрели, могут ли они соперничать с моими… то бишь со стихами Раффе.
— Нахал!
— А ваши кто сочинил, принцесса?
— Я сама.
— Тогда вы должны были их запомнить.
— Полагаю, что запомнила; вот если бы они послужили для дела, я бы не преминула их забыть.
— Я слушаю, принцесса.
— Вот они:
Вы нравом нелюдим,
Но взор прельщает светом…
— Э-э! — протянул герцог. — Сам Аруэ не сказал бы лучше.
— Так не мешайте мне продолжать.
— Я меньше всего на свете хотел бы остановить вас на столь прекрасном пути.
И принцесса продолжала:
Бесчувственным таким Быть можно ль в ваши лета?
— И он остался таким перед лицом подобной поэзии?
— Да вы дослушайте, герцог, там, в конце, как говорится, самая изюминка. ,
— Посмотрим, какова изюминка.
Если любовь вас наставить готова…
— О-о! Вот уж что соблазнительно!
— Что ж! Он себя соблазнить не дал.
Сдайтесь, и ей не перечьте ни словом, Пусть венценосец склонится пред ней: Царство ее вашей власти древней.
— Ах, моя принцесса, это же поистине восхитительно. И король, обнаружив такие стихи в своем кармане, узнав ваш почерк, не пал к вашим ногам?
— Он был слишком юн.
— Так скажите ему это снова, принцесса. Ведь теперь он…
— Ах, теперь другое дело. Я не повторю этих стихов.
— Но почему?
— Потому что я больше не влюблена и ни за что на свете не пошлю галантного признания нелюбимому мужчине. Вот почему, герцог, мне уж не завоевать короля: он нуждается в том, чтобы испытать любовь истинную и внушить ответное подлинное чувство.
— Ну-ну, что вы, дорогая принцесса, То, что вы сейчас сказали, — это слишком по-женски.
— Нет, это слишком правдиво.
— Вот-вот, я именно это имел в виду.
— И это вас раздражает?
— Это убеждает меня.
— Так вы отказываетесь от своего плана, герцог?
— Нет, но я поищу более надежное орудие.
— А что вам угодно от вашей покорной слуги?
— От вас, принцесса? Я буду умолять вас остаться моей.
— Полно, герцог, не надо шутить. Я сказала, что никого больше не люблю, и это верно.
— Как? Дружба? В нашем возрасте?
— Герцог, вам ведь еще понадобится неделя, чтобы стереть с лица австрийское выражение, вы сами так сказали. Так сотрите же его. Это говорю вам я, парижанка.
— Хорошо.
— Совет друга!
— Хорошо, хорошо!
И она протянула ему руку, к которой он прильнул долгим поцелуем с тем воодушевлением, какого почти не встретишь в наши дни, и с той учтивой задушевностью, какой у нас вовсе не осталось.
Встав, принцесса несколько мгновений отогревала свои маленькие ножки у камина, потом герцог распорядился, чтобы было велено подать карету в конец улицы, и сам проводил мадемуазель де Шароле до экипажа. Подобно Полю и Виргинии, они шли, закутавшись вдвоем в один плащ.
— Герцог, — сказала принцесса, — через неделю все новости и так будут вам известны; я же рядом с вами останусь всего лишь невежественной дикаркой. Но если какое-нибудь из этих известий окажется интересным для меня, принесите его мне: пути вы знаете.
— Они свободны?
— Слишком свободны, увы!
С этими словами они расстались. Принцесса села в карету. Ришелье подождал, пока она скроется из виду, и возвратился домой, весьма смущенный тем, как обернулась его первая ночь в Париже.
Лакей представил ему список из двадцати семи дам, которых он отослал ни с чем ради этой бесполезной принцессы.
Ришелье вздохнул.
— Ба! — проворчал он, забираясь под мягкие одеяла своего хорошо прогретого ложа. — Вот поистине ночь государственного человека. Завтра меня посетят идеи, достойные кардинала.
И он задремал. Часы пробили полночь.
LII. ГОСПОЖА ДЕ ПРИ
Засыпая, Ришелье думал обо всех этих дамах, спрашивая себя, какая из них достаточно милосердна, чтобы потрудиться и обеспечить ему то политическое влияние на короля, в котором он так нуждался теперь, когда стал честолюбцем.
Подобного рода озабоченность способна если не вовсе лишить сна дипломата тридцати четырех лет, то, по меньшей мере, навеять ему приятные грезы, благо их причина радует почти так же, как результат.
Вот почему только около часу ночи, то есть не раньше, чем через час после того как он лег и радужные образы начали тесниться у него в мозгу, герцог почувствовал, что его грезы мало-помалу тускнеют, расплываясь в тумане дремоты; итак, ему показалось, что он уснул и во сне ему что-то мерещится.
В этом сновидении до его слуха донесся как бы некий шум, упрямый голос, проникавший из сада сквозь окно бельэтажа, где он пожелал расположиться на ночь.
Мужской голос возражал, женский — настаивал; в общем, то был дуэт мужчины и женщины, которые раздраженно спорили.
И тут герцогу де Ришелье показалось, будто женский голос ему знаком и каждая его нотка словно несет с собой какое-то воспоминание из числа самых игривых и чарующих.
Тогда герцог, отдавшись на волю этой обманчивой грезы, захотел, чтобы она продлилась. А вам, милая читательница, разве не случалось порой, видя начало одного из тех пленительных сновидений, что посещают вас, захотеть, чтобы оно хоть во сне получило свое полное развитие и всю мыслимую завершенность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320