В тот вечер аббат, как было заведено, явился сыграть в триктрак и помузицировать.
И у г-на, и у г-жи Баньер он встретил самый радушный прием.
Каким чудесным человеком был, в сущности, этот аббат д'Уарак, всегда исполненный свежих идей! Неспособный на чем-либо остановиться за неимением природного ума, он, пребывая в постоянных поисках, всегда обнаруживал этот ум, в коем испытывал недостаток.
Впрочем, чего бы он ни касался, во всем он умел находить особую приятность. Зайди речь, например, о прогулке, он всегда находил повод задержаться и подкрепиться: площадные игры, уличные танцовщицы, ученые медведи, качели, предсказатели — все давало ему этот повод. Он знал, с чем подают рыбу во всех частях земного шара, располагал восемнадцатью способами варить яйца, за целое льё чуял доброе вино и хороший ночлег; он никогда не вручал цветок так, как это делают другие, но всегда добавлял к нему в качестве приправы какой-нибудь подарок, делавший цветок драгоценным; живи он во времена Августа, он бы наверняка изобрел те футляры для букетов, какими римские дамы пользовались как подставками для цветов, которые Лукулл привозил из Азии и млечный едкий сок которых оставлял желтые пятна на патрицианских ладонях.
Никогда аббат не появлялся в обществе без какой-нибудь новинки или плана неожиданных увеселений.
На этот раз он выиграл у Олимпии луидор и объявил:
— Осталось только сто девяносто девять луидоров, госпожа Олимпия.
— Что вы хотите этим сказать? — удивилась Олимпия.
— Да, — вступил в разговор Баньер, — что это за сто девяносто девять луидоров, господин аббат?
— Я хочу сказать, — пояснил аббат, по привычке наступив Баньеру на ногу, — что в понедельник я смогу, если вы оставите у себя только что проигранный луидор, принести вам оставшиеся сто девяносто девять луидоров.
— Как это? — покраснев, спросила Олимпия.
— Как это? — побледнев, спросил Баньер.
— Ах, да, ведь вы же ничего не знаете! — воскликнул аббат.
— Не знаем чего? — в один голос спросили молодые люди.
— Вы не знаете, — спокойно продолжал аббат, — что я устраиваю в воскресенье бенефис в вашу честь.
— Как это? — удивленно спросила Олимпия.
— А вот так: на этой неделе Барон будет в Шалоне. Мой управляющий написал ему и от моего имени просил продолжить путь до Лиона и сыграть в ваш бенефис.
— И что же? — спросила Олимпия.
— Так вот, сударыня, он ответил, что охотно сыграет с вами и для вас.
— Но все это не дает мне уразуметь, почему в понедельник вы будете мне должны именно двести луидоров.
— Минуточку терпения.
Физиономия Баньера стала понемногу разглаживаться, тогда как с лица Олимпии не сходила тень озабоченности.
— Как только я получил ответ Барона, — продолжал аббат, — я провернул маленькую спекуляцию.
— Вы и спекуляция? — удивилась Олимпия. — Вот уж не подумала бы, что вы человек, склонный к спекуляциям.
— И все же имею честь вам объявить, сударыня, что это именно так. Олимпия покачала головой, но аббат по своей близорукости не заметил ее жеста и спокойно продолжал:
— Вы увидите, как я все предусмотрел! Прежде всего я снял все места в зале, притом по очень дешевой цене, ибо никто не знал, для чего это мне понадобилось. Но стоило мне кое-кому шепнуть лишь слово по поводу необычайного представления, как посыпались просьбы на втрое большее число мест, чем имеется в зале. И я утроил цены, только и всего! А поэтому представление принесет мне четыре сотни луидоров. Поскольку мысль о бенефисе пришла мне в голову первому, я делю их с вами. Конечно, это по-арабски, по-турецки, по-маврски, по-еврейски, по-генуэзски, все это я понимаю, но согласитесь все же: тот, кому пришла подобная мысль, тоже кое-чего достоин. Вот я и оценил это кое-что в половину суммы, а поскольку идея стоила четыре сотни луидоров, две из них я беру себе, а остальное принадлежит вам.
Олимпия восхитилась, но задумалась.
Баньер же расслышал только то, что было сказано.
Он захлопал в ладоши и расцеловал аббата.
— Могу побиться об заклад, — сказал тот, снова отдавливая ему обе ноги, — могу поспорить… о, извините, дражайший господин Баньер… что госпожа Баньер затмит Барона и тот сделает все, чтобы ее ангажировали в Комеди Франсез, а значит, мы все отправимся в столицу зарабатывать миллионы.
— О, вы льстец! — заметила Олимпия.
— Но разве же я не прав, господин Баньер?
— Сто раз правы, господин аббат! — с воодушевлением воскликнул Баньер, ибо увидел в двух сотнях луидоров выручки от представления целых три месяца счастья для себя и Олимпии.
«Пока ей нечего будет желать, — внушал он себе, — или же пока она сможет иметь то, что пожелает, уверен, она будет меня любить, и даже больше, чем кого-либо другого».
Увы, горести бедняги Баньера на том не кончились.
С того дня аббат занялся представлением, словно он был главой труппы.
Он решил, что именно войдет в спектакль, сам распределил роли, дал работу портным и золотошвеям, надзирал за декорациями, расставил всех по местам в мизансценах и не пропустил ни одной репетиции.
Ни один монарх не мог бы похвастаться телохранителем, подобным тому, что неотступно следовал за Олимпией до благословенного воскресенья.
Благодаря такому телохранителю, иногда похожему на доброго гения, вооруженного волшебной палочкой, ей не приходилось даже высказывать каких-либо пожеланий, а если такое все-таки случалось, все выполнялось мгновенно.
Однако напористость вездесущего аббата вновь пробудила в Баньере ревность.
Молодой человек позволял себе, и не раз, покритиковать выстроенные аббатом мизансцены и вообще его вкус.
Но характер у д'Уарака был устроен как нельзя лучше, что позволяло ему без всякого раздражения принимать язвительные замечания Баньера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320