Внезапно, в тот самый миг, когда она заметила Баньера, отделенного от всех, стоящего у стены, ужасный, смертельный взрыв потряс воздух, и тело того, кого она только что видела сильным, гордо, крепко стоящим на ногах, зашаталось и рухнуло на песок, наполовину скрытое облаками порохового дыма.
Крик Олимпии потонул в горестном вопле, вырвавшемся из сотен уст.
Она упала на руки Шанмеле; двадцать человек офицеров окружили ее, жалобно вздыхая.
Холодная, онемевшая, внушающая страх, она протянула им бумагу, которая секундой раньше спасла бы жизнь ее супругу.
Долгое мучительное содрогание прошло по рядам этого отряда; было видно, что даже офицеры сгорбились под бременем невинно пролитой крови, которая теперь огненными каплями стекала им на головы.
Казалось, что все забыли об убитом и смотрели только на его вдову. Распростертый на земле, Баньер истекал кровью из пяти смертельных ран, все — в грудь.
Шестая раздробила ему предплечье.
Пули не задели лица, в эти минуты агонии более благородного и прекрасного, чем оно когда-либо было в самые блаженные часы его счастья.
Олимпия приблизилась, опустилась на колени, склонилась над этим трепещущим телом и позвала Баньера по имени.
Умирающий открыл глаза, уже успевшие закрыться, узнал жену, и последняя улыбка озарила его черты.
Он хотел было протянуть к Олимпии руку, но не смог оторвать ее от земли: как мы уже сказали, предплечье у него было раздроблено пулей.
Олимпия прильнула устами к устам своего мужа, погрузила свой взгляд в глаза умирающего и медленно впивала смерть в этом последнем лобзании.
Она слегка вскрикнула. В этот миг разорвалось ее сердце.
Тотчас силы оставили ее; голова отяжелела, и она, потеряв равновесие, скатилась в лужу теплой ярко-алой крови, покидающей Баньера вместе с его жизнью, и обвила руками тело того, кого она так любила.
И тут Баньер, которому Господь дал дожить, насладиться этим последним объятием, оторвав свой взор от милосердных Небес и обратив его на благородное создание, сраженное после него и все же умершее прежде, прошептал:
— О праведный Боже! Благодарю тебя! Значит, она не останется без меня ни в этом мире, ни в том!
И он испустил дух.
Шанмеле преклонил колена на песке подле этих двух мучеников и более не отходил от них до той минуты, пока они не упокоились вдвоем в одной могиле.
Для них он отслужил свою первую брачную мессу, и его первая заупокойная месса тоже была для них.
ЭПИЛОГ
Примерно в тот же час, когда в Лионе угасли Олимпия и Баньер, двери одного из малых покоев Версаля таинственно приоткрылись и женщина, прекрасная, взволнованная, накинув плащ, не вполне скрывающий ее сладострастную небрежность, украдкой выскользнула из кабинета, который примыкал к спальне Людовика XV.
Казалось, она ищет кого-то глазами, но не может найти.
А между тем внизу лестницы стояли двое.
Один был герцог де Пекиньи, в этот день несущий караул по обязанности, второй — герцог де Ришелье, в тот самый день занявший пост караульного по доброй воле.
Второй, улыбаясь, удержал на месте первого, который, видимо, хотел найти какой-нибудь уголок, более подходящий для беседы в пять утра, чем эта лестница.
— Да за каким чертом ты меня здесь удерживаешь, когда я хочу отойти подальше? — спросил Пекиньи.
— Останься еще на минуту-другую.
— Чего ради?
— Потому что я хочу тебе кое-что показать.
— Хорошо, только объясни, что ты хочешь сказать.
— Смотри, — сказал Ришелье, указывая Пекиньи на ту даму, которая как раз спускалась по лестнице.
— Госпожа де Майи в такую рань выходит из кабинета короля?! — вскричал Пекиньи.
— Скажи лучше, что она выходит так поздно!
— То есть?
— Вне всякого сомнения, она туда вошла вчера вечером. Пекиньи снова устремил взгляд на графиню, которая приближалась к ним с торжествующей улыбкой и глазами, сиявшими любовью.
— Ах! — вырвалось у Пекиньи, ошеломленного этим видением, встречу с которым соперник подстроил ему таким предательским образом.
— Ну как, графиня? — осведомился Ришелье, успев понять, что на сей раз расспросы вполне уместны.
Дерзким жестом, достойным куртизанок древности, графиня распахнула плащ и произнесла единственную фразу, которая обожгла огнем радости сердце Ришелье и наполнила унынием душу Пекиньи:
— Ох, герцог, сделайте милость, посмотрите, как отделал меня этот греховодник! note 57
Потом она с непередаваемой улыбкой скрылась из глаз.
— Что ж, в добрый час! — сказал Ришелье, обращаясь к Пекиньи. — Больше никто не обвинит короля в том, что он дитя. Да здравствует Генрих Четвертый!
Затем, повернувшись на одной ноге, он добавил:
— Теперь, если ты хочешь уйти отсюда, отправимся вместе: мне здесь больше нечего высматривать и выведывать, поскольку сейчас, как я предполагаю, тебе известно столько же, сколько мне.
И он увлек соперника в водоворот своей насмешливой и циничной живости.
— Ах, черт возьми! — заметил Пекиньи. — Олимпия хорошо сделала, что не довела приключение до конца и удалилась в провинцию к пастушкам и пастушкам, — ее бы ждало поражение. Решительно, комедианткам не устоять против герцогинь!
Бедная Олимпия!
К ЧИТАТЕЛЮ
Какую, право, удручающую повесть я вам только что рассказал? Она тем прискорбнее, что порок в ней почти также печален, как и слезы.
Нельзя сказать, что я не колебался в тот миг, когда позволил Баньеру умереть из-за его рокового пренебрежения к письму, забытому в кармане камзола, но истина была такова, сама история запретила мне пощадить героя, и я лишь повиновался ей.
Ибо то, что я поведал вам, именно история из жизни, и прочли вы сейчас вовсе не роман;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320