ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Лучше смерть! Лучше вечное проклятие!
— Ну-ну, брат мой! — успокаивал его Шанмеле. — Вы впадаете в заблуждение; вас примут за безумца.
— Да, правда, — удрученно поник головой Баньер. — Но что вы хотите, сударь? Я так люблю эту женщину, что никакая сила в мире не заставит меня ее забыть.
— Даже сам Господь?
— Даже она сама.
— А между тем, мой дорогой Баньер, мне кажется, что именно ей вы обязаны всеми вашими невзгодами.
— Да, конечно, она всему виной; да, она меня предала; да, она меня забыла; да, быть может, это она решила, чтобы я оказался в тюрьме, и таким образом избавилась от меня. Что ж, какова бы ни была эта женщина, я благословляю ее, какова бы она ни была, я ее люблю! О! Если бы вы только могли сказать мне, где она сейчас, как она? Вы же знали ее.
— Я прибыл из Лиона, — отвечал Шанмеле.
— И к тому же, — вздохнул Баньер с видом человека, теряющего последнюю надежду, — к тому же вы порвали с театром.
— Ах, Боже мой, да, но между тем там остались люди, с которыми я поддерживаю знакомство, чтобы попытаться привести этих грешников к Господу.
— Это будет непросто, — сказал Баньер, качая головой.
— Ну, я надеюсь на то, что не все влюблены в Олимпию; к тому же, — прибавил Шанмеле, подвигаясь поближе к Баньеру, словно готовился открыть ему секрет, — у меня есть план.
— Какой? — спросил Баньер.
— Я воспользуюсь их суетными интересами, посредством которых попытаюсь мало-помалу привести их в лоно Господне.
— Гм! — озадаченно пробормотал Баньер.
— Я вот что сделаю, — продолжал Шанмеле, упиваясь лестной для новообращенного члена ордена возможностью изложить свои планы спасения заблудших душ. — У меня есть, осмелюсь так выразиться, друг, хотя он герцог и пэр; я имею в виду господина герцога де Пекиньи, капитана гвардейцев его величества, дворянина королевских покоев, имеющего неограниченную власть над актерами.
— О-о, вот это прекрасное знакомство, дорогой аббат! Человек, который устраивает дебюты, тот, по чьему распоряжению подписываются ангажементы, тот, кто распределяет роли! О, что у вас за прекрасное знакомство, повторяю вам! Вы счастливчик!
— Берегитесь, — с улыбкой заметил Шанмеле, — или я назову вас безумцем.
— Продолжайте же, продолжайте.
— На чем я остановился?
— Вы говорили, что приведете актеров в лоно Господне, пользуясь их суетными интересами.
— Именно так.
— Понимаю. Вы добьетесь, что им будут давать хорошие роли, и они из чувства признательности станут благочестивыми. Что ж, не скрою от вас, что эти расчеты мне не по вкусу, да и кроме того, не думаю, чтобы они осуществились.
— Да вы погодите, выслушайте, какой же вы неутомимый говорун! — продолжал Шанмеле, воспользовавшись первым же перерывом в речах Баньера и спеша в свою очередь поведать о своем средстве. — Нет, мой план совсем не таков. Для этого я слишком хорошо знаю комедиантов; давать им роли — ну уж нет! Наоборот, я позабочусь, чтобы те, что у них есть, им опротивели, сделаю так, чтобы эти роли у них отобрали, чтобы театр превратился для них в место сплошных мучений, а когда они от этого устанут, попрошу моего друга герцога де Пекиньи устроить им скромный пансион при какой-нибудь святой обители.
— Ах, так! Прекрасно! Ну и мысль! — вскричал Баньер, забыв о собственном положении, чтобы встать на защиту тех, кого Шанмеле замышлял преследовать. — Откуда, чума на вас, набрались вы подобных мыслей, дорогой аббат? Как?! Вы причините подобные горести тем, о чьих интересах печетесь? Черт бы побрал такие заботы! Если так, я предпочитаю вашу вражду!
— Неблагодарный! — воскликнул Шанмеле.
— Уж теперь-то, — продолжал Баньер, мысленно возвращаясь к надежде, не покидавшей его с той минуты, как здесь появился Шанмеле, — теперь, черт возьми, вы видите, что я не сумасшедший? Поскольку я смог добрых полчаса поддерживать беседу, даже не пытаясь заговорить с вами о себе самом, вы вполне убедились, что я здоров, не так ли?
— Я в этом уверен, — заявил Шанмеле.
— Пожалуй, — не унимался Баньер, — вы с вашими идеями насчет вечного спасения, с вашим желанием заставить всех артистов оставить сцену, как это сделали вы, предпочли бы видеть меня несправедливо заточенным здесь, нежели позволить мне вернуться в театр?
— Право слово, смею признаться, это почти что так! — вскричал аббат.
— Вы это серьезно? — вскричал Баньер.
— Конечно.
— А! Берегитесь же, — произнес узник, глядя на священника с таким выражением, какое могло бы обратить в бегство начальника и стражника и заставило бы попятиться даже самого Мартена. — Этот дом — обитель отчаяния, а оно дурной советчик, господин де Шанмеле! За этими
решетками умирают ежеминутно, день за днем, и тому, кто знает, что ему предстоит здесь провести весь свой век так, как я прожил последние две недели, есть смысл сберечь время, одним ударом размозжив себе голову об эти каменные плиты.
И Баньер сделал пугающе выразительное движение.
Шанмеле бросился к нему и в порыве искренней нежности заключил его в свои объятия.
— Вспомните о спасении души, брат мой! — вскричал он.
— Ох, не говорите мне о спасении! — с жаром воскликнул Баньер. — Моя любовь — вот мое спасение!
— Но эта женщина вам изменила, мой друг; из ваших объятий она перешла в руки другого!
— Э, полно! Разве прежде она не перешла из объятий этого другого в мои объятия?
— Брат мой! Брат мой!
— Чего вы от меня хотите?
— Хочу вас убедить, что все это безрассудные надежды, софистика, лишенная почвы.
— Как вам будет угодно, господин аббат, но это так.
— Ну, — сказал Шанмеле, — я начинаю понимать, почему вас посчитали умалишенным.
— И точно зная, что это ошибка, вы, движимый своим недоброжелательством, будете способствовать тому, чтобы заставить меня вынести здесь все муки, уготованные безумцам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320
— Ну-ну, брат мой! — успокаивал его Шанмеле. — Вы впадаете в заблуждение; вас примут за безумца.
— Да, правда, — удрученно поник головой Баньер. — Но что вы хотите, сударь? Я так люблю эту женщину, что никакая сила в мире не заставит меня ее забыть.
— Даже сам Господь?
— Даже она сама.
— А между тем, мой дорогой Баньер, мне кажется, что именно ей вы обязаны всеми вашими невзгодами.
— Да, конечно, она всему виной; да, она меня предала; да, она меня забыла; да, быть может, это она решила, чтобы я оказался в тюрьме, и таким образом избавилась от меня. Что ж, какова бы ни была эта женщина, я благословляю ее, какова бы она ни была, я ее люблю! О! Если бы вы только могли сказать мне, где она сейчас, как она? Вы же знали ее.
— Я прибыл из Лиона, — отвечал Шанмеле.
— И к тому же, — вздохнул Баньер с видом человека, теряющего последнюю надежду, — к тому же вы порвали с театром.
— Ах, Боже мой, да, но между тем там остались люди, с которыми я поддерживаю знакомство, чтобы попытаться привести этих грешников к Господу.
— Это будет непросто, — сказал Баньер, качая головой.
— Ну, я надеюсь на то, что не все влюблены в Олимпию; к тому же, — прибавил Шанмеле, подвигаясь поближе к Баньеру, словно готовился открыть ему секрет, — у меня есть план.
— Какой? — спросил Баньер.
— Я воспользуюсь их суетными интересами, посредством которых попытаюсь мало-помалу привести их в лоно Господне.
— Гм! — озадаченно пробормотал Баньер.
— Я вот что сделаю, — продолжал Шанмеле, упиваясь лестной для новообращенного члена ордена возможностью изложить свои планы спасения заблудших душ. — У меня есть, осмелюсь так выразиться, друг, хотя он герцог и пэр; я имею в виду господина герцога де Пекиньи, капитана гвардейцев его величества, дворянина королевских покоев, имеющего неограниченную власть над актерами.
— О-о, вот это прекрасное знакомство, дорогой аббат! Человек, который устраивает дебюты, тот, по чьему распоряжению подписываются ангажементы, тот, кто распределяет роли! О, что у вас за прекрасное знакомство, повторяю вам! Вы счастливчик!
— Берегитесь, — с улыбкой заметил Шанмеле, — или я назову вас безумцем.
— Продолжайте же, продолжайте.
— На чем я остановился?
— Вы говорили, что приведете актеров в лоно Господне, пользуясь их суетными интересами.
— Именно так.
— Понимаю. Вы добьетесь, что им будут давать хорошие роли, и они из чувства признательности станут благочестивыми. Что ж, не скрою от вас, что эти расчеты мне не по вкусу, да и кроме того, не думаю, чтобы они осуществились.
— Да вы погодите, выслушайте, какой же вы неутомимый говорун! — продолжал Шанмеле, воспользовавшись первым же перерывом в речах Баньера и спеша в свою очередь поведать о своем средстве. — Нет, мой план совсем не таков. Для этого я слишком хорошо знаю комедиантов; давать им роли — ну уж нет! Наоборот, я позабочусь, чтобы те, что у них есть, им опротивели, сделаю так, чтобы эти роли у них отобрали, чтобы театр превратился для них в место сплошных мучений, а когда они от этого устанут, попрошу моего друга герцога де Пекиньи устроить им скромный пансион при какой-нибудь святой обители.
— Ах, так! Прекрасно! Ну и мысль! — вскричал Баньер, забыв о собственном положении, чтобы встать на защиту тех, кого Шанмеле замышлял преследовать. — Откуда, чума на вас, набрались вы подобных мыслей, дорогой аббат? Как?! Вы причините подобные горести тем, о чьих интересах печетесь? Черт бы побрал такие заботы! Если так, я предпочитаю вашу вражду!
— Неблагодарный! — воскликнул Шанмеле.
— Уж теперь-то, — продолжал Баньер, мысленно возвращаясь к надежде, не покидавшей его с той минуты, как здесь появился Шанмеле, — теперь, черт возьми, вы видите, что я не сумасшедший? Поскольку я смог добрых полчаса поддерживать беседу, даже не пытаясь заговорить с вами о себе самом, вы вполне убедились, что я здоров, не так ли?
— Я в этом уверен, — заявил Шанмеле.
— Пожалуй, — не унимался Баньер, — вы с вашими идеями насчет вечного спасения, с вашим желанием заставить всех артистов оставить сцену, как это сделали вы, предпочли бы видеть меня несправедливо заточенным здесь, нежели позволить мне вернуться в театр?
— Право слово, смею признаться, это почти что так! — вскричал аббат.
— Вы это серьезно? — вскричал Баньер.
— Конечно.
— А! Берегитесь же, — произнес узник, глядя на священника с таким выражением, какое могло бы обратить в бегство начальника и стражника и заставило бы попятиться даже самого Мартена. — Этот дом — обитель отчаяния, а оно дурной советчик, господин де Шанмеле! За этими
решетками умирают ежеминутно, день за днем, и тому, кто знает, что ему предстоит здесь провести весь свой век так, как я прожил последние две недели, есть смысл сберечь время, одним ударом размозжив себе голову об эти каменные плиты.
И Баньер сделал пугающе выразительное движение.
Шанмеле бросился к нему и в порыве искренней нежности заключил его в свои объятия.
— Вспомните о спасении души, брат мой! — вскричал он.
— Ох, не говорите мне о спасении! — с жаром воскликнул Баньер. — Моя любовь — вот мое спасение!
— Но эта женщина вам изменила, мой друг; из ваших объятий она перешла в руки другого!
— Э, полно! Разве прежде она не перешла из объятий этого другого в мои объятия?
— Брат мой! Брат мой!
— Чего вы от меня хотите?
— Хочу вас убедить, что все это безрассудные надежды, софистика, лишенная почвы.
— Как вам будет угодно, господин аббат, но это так.
— Ну, — сказал Шанмеле, — я начинаю понимать, почему вас посчитали умалишенным.
— И точно зная, что это ошибка, вы, движимый своим недоброжелательством, будете способствовать тому, чтобы заставить меня вынести здесь все муки, уготованные безумцам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320