Только денег?
Она сделала нажим на слове "только", из чего Блэкшир понял, что она тоже подозревает и другие возможные цели.
– Вполне вероятно, – сказал он. – Это очень похоже на вымогательство. Не исключено, что эта женщина хочет запугать вас, смутить, чтобы потом вы рады были заплатить, лишь бы она оставила вас в покое. Но, может быть, она никогда больше не обратится к вам.
Мисс Кларво отвернулась со вздохом, в котором явно слышалось отчаяние.
– Я боюсь. По временам боюсь даже отвечать на телефонный звонок.
Блэкшир принял серьезный вид:
– А не известно ли вам, Элен, еще что-нибудь, о чем вы мне не сказали?
– Нет. В письме к вам я описала все, упомянула каждое произнесенное слово. Она... она сумасшедшая, не так ли, мистер Блэкшир?
– Немного ненормальная, конечно. Я в таких делах не разбираюсь. Я специалист по акциям и облигациям, а не по психозам.
– Значит, вы ничего мне не посоветуете?
– Я думаю, вам хорошо было бы отправиться на время в какое-нибудь путешествие. Покинуть город. Повидать свет. Поезжайте туда, где эта женщина вас не найдет.
– Мне некуда ехать.
– Весь мир для вас открыт, – нетерпеливо заметил Блэкшир.
– Нет... нет.
Мир открыт для тех, кто вдвоем: для супругов, любовников, матерей и дочерей, отцов и сыновей. Повсюду вокруг себя мисс Кларво видела пары – мать и отца, а теперь мать и Дугласа, – и при виде их она ощущала, как сердце ее обрастает ледяной коркой.
– Поезжайте в Англию, – продолжал Блэкшир. – Или в Швейцарию. Я слышал, зимой очень хорошо в Санкт-Морице.
– Что мне делать в таких местах?
– А что делают другие?
– Этого я не знаю, – серьезно сказала она. – Я утратила контакт с людьми.
– Надо наладить его снова.
– А как можно найти то, что потеряно? Вы что-нибудь теряли, мистер Блэкшир?
– Да. – Он подумал о своей жене и о своих бесконечных молитвах про себя, в которых он предлагал Богу: возьми мои глаза, руки, ноги, все что угодно, но оставь мне Дороти.
– Простите, – сказала мисс Кларво. – Я не подумала... я забыла...
Блэкшир закурил сигарету. Руки его дрожали от злости и от горьких воспоминаний, он вдруг почувствовал ненависть к этой нескладной женщине, которая все делала не так, как надо, и вовсе не думала об окружающих, была неспособна на заботу о ком бы то ни было, даже о собаке.
– Вы просили у меня совета, – сказал он совершенно бесстрастно. – Очень хорошо. Насчет недостающих денег вам придется обратиться в полицию. Хотите вы этого или нет, это ваш гражданский долг.
– Долг, – медленно повторила мисс Кларво, будто слово это обладало привкусом, подлежащим анализу, острым ароматом прошлого и вызывало в памяти касторку и алгебру, невыплаканные слезы, заусенцы и чернильные пятна от протекающей авторучки. У мисс Кларво было тонкое обоняние, она улавливала и определяла любые запахи, как бы ни выветрило их время.
– Что же касается этой женщины, Эвелин Меррик, то я уже дал вам хороший совет: устройте себе каникулы. Бывают такие ненормальные люди, которые получают наслаждение от анонимных звонков незнакомым или малознакомым людям.
– Она назвала себя. Звонок не был анонимным.
– Только в отношении вас. Но вы ее не знаете. Никогда не слышали о ней прежде, так ведь?
– Мне так кажется. Но я не уверена.
– А обычно вы хорошо запоминаете людей – имена, лица, речи?
– О да. – И мисс Кларво с горьким удовлетворением кивнула. – Я их запоминаю.
Блэкшир встал и, подойдя к окну, выглянул на улицу. Начался вечерний час пик, люди сновали во всех направлениях, спешили добраться домой: в Вествуд или Тарзану, в Редондо-Бич или Глендейл, в Эскондидо или Хантингтон-парк, в Шерман-Оукс или Лин-вуд. Как будто поступил заказ эвакуировать Голливуд и всей эвакуацией руководил один-единственный полицейский, регулировщик дорожного движения с пронзительным свистком.
Обернувшись через плечо, Блэкшир сказал:
– Вы не из тех, кто с готовностью следует советам.
– То, что вы предлагаете, невозможно. Я не могу оставить Лос-Анджелес как раз сейчас по причинам личного характера. – И она туманно намекнула: – Моя семья.
– Понимаю. Что ж, я попытаюсь помочь вам, но боюсь, не найду способа оказаться вам полезным.
– Такой способ есть.
– Какой?
– Найти ее.
Нахмурившись, Блэкшир обернулся к собеседнице:
– Зачем?
– Я хочу... я должна увидеться и поговорить с ней. Мне необходимо избавиться от этой... неопределенности.
– Возможно, эта неопределенность сидит у вас внутри, Элен. Встреча с незнакомкой может не спасти вас.
Элен властным жестом подняла руку, как будто хотела заставить собеседника замолчать. Но почти сразу же уронила руку и сказала:
– Может быть, и нет. Но вы могли бы попытаться.
– Для зацепки у меня одно только имя.
– Нет. Есть кое-что еще. Как вы, надеюсь, помните, она сказала, что на днях станет знаменитой, ее... ее тело будет выставлено во всех музеях страны. Это должно означать, что она позирует художникам, она – натурщица.
– В этом городе натурщиц – пруд пруди.
– Но это отправная точка для поиска. Разве нет агентств по найму натурщиц?
– Есть.
– Вот там и можно попытать счастья. Я вам заплачу, конечно. Я заплачу...
– Вы забыли одну вещь.
– Какую?
– Я не нанимаюсь на подобную работу.
Минуту она помолчала.
– Вы обиделись, что я предложила деньги? Извините. Когда я предлагаю заплатить кому-нибудь, я никого не хочу этим оскорбить. Просто деньги – это единственное, что я могу предложить.
– Вы невысокого мнения о себе, Элен.
– Оно у меня не от рождения.
– Откуда же?
– Это слишком долгая история, чтобы ее рассказывать, и слишком скучная, чтобы ее слушать.
– Понимаю.
Но на самом деле Блэкшир ничего не понимал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47