«Бум-туп, бум-туп!» — перед вождями сверхдержавы торжественным маршем проходил цвет несокрушимой и легендарной, ракетно-ядерной, воздушно-космической армии.
Корреспондент «Красной Звезды» капитан Валерий Суходольский, невысокий, подвижный военный интеллигент в очках, ловко пробравшись в самый центр событий, искал точку с которой можно было бы «отщелкать» парад в самом неожиданном ракурсе.
И вдруг он обнаружил, что на пьедестале, на котором как памятник маршевой музыке возвышался и махал руками дирижер-генерал, есть свободное местечко. Если ухитриться и залезть на помост, да встать за спиной дирижера, не вылезая слишком вперед, чтобы его не заметили с трибуны Мавзолея, то можно сделать снимочки, которые потом с руками отхватит любое издание.
Валерий осторожно, лавируя между музыкантами и пригибаясь, стал просачиваться к намеченному месту. Это ему удалось. Поправив очки, он заполз на постамент, встал сзади за правым плечом генерала и поднес фотоаппарат к глазам.
И в это время генерал-музыкант, не заметивший постороннего присутствия за спиной, обозначил фермату.
Фермата, как объясняет энциклопедический словарь нам, не посвященным в тайны большой музыки, это остановка темпа, как правило в конце музыкального произведения или между его разделами. Выражается она увеличением звука или паузы как правило в полтора-два раза. В нотах фермата обозначается специальными знаками, а дирижер оркестра показывает ее, распахивая руки во весь размах.
Генерал так и сделал. Мужчина видный, по габаритам солидный, распахнул руки с силой, будто собирался взлететь.
Удар правой руки пришелся прямо по аппарату Суходольского, который он держал у глаз. Устоять на ногах Валерию не удалось. Он тоже взмахнул руками, обозначив свою небольшую фермату и полетел спиной вниз на брусчатку Красной площади. Фотоаппарат брякнулся о камни, внеся в звуки оркестра новую ноту. Очки, без которых Валерий превращался в полуслепого, отлетели в сторону. Превозмогая боль в спине, которой довелось убедиться в жесткости камней главной площади державы, он ползал по брусчатке и старался нашарить руками свои окуляры.
Первый ряд оркестрантов, видевший всю картину от начала до конца, давились от смеха. Генерал, не понимавший что рассмешило музыкантов, делал суровое лицо.
Подобрав с брусчатки очки с разбитым стеклом, Суходольский почти по-пластунски уполз с поля, которое так и не стало полем его победы.
На другой день, встретив меня в редакции, он спросил:
— Ты знаешь, что такое фермата? Нет? А это жест, которым генерал барабанных войск имеет официальное право врезать по очкам армейскому капитану.
ЦЕЛУЙ — Я «ПРАВДА!»
Реактор военного отдела газеты «Правда» Николай Николаевич Денисов был хорошо упитан и как две капли воды походил на Уинстона Черчилля, переодетого в форму полковника Советской Армии. Впрочем, черт его знает, может это Черчилль походил на Денисова, одетого в строгий английский костюм, теперь можно узнать только в небесной канцелярии.
Мне всегда казалось, что зная о своем сходстве с великим политиком, Николай Николаевич кокетливо подчеркивал эту похожесть легкими штрихами своего поведения. Например, он любил подымить толстенной сигарой, держа ее в уголке полных губ.
Однако своим положением «правдиста» Денисов гордился куда больше, нежели сходством с английским премьером. При подготовке к съемкам какого-то исторического фильма о войне, студия Мосфильм предложила Николаю Николаевичу сыграть роль сэра Уинстона. Денисов от такого предложения буквально взорвался и ответил отказом. Потом с возмущением объяснял знакомым:
— Надо же так обнаглеть! Мне, большевику, ответственному работнику центрального партийного органа предложить играть роль человека, который объявил нашей Родине «холодную войну».
Однако и после этого Денисов оставался похожим на Черчилля и продолжал курить сигару.
Ролью «ответственного работника» центрального партийного органа Николай Николаевич страшно гордился и в обществе журналистов всегда старался подчеркнуть свое особое положение. Когда после полета в космос встречали Юрия Гагарина, пишущая братия старалась прикоснуться к космонавту, обнять его и только потом назвать орган, который они представляли… А вот Денисов подошел к герою торжества, осмотрел его, тронул пальцем свою мясистую щеку и торжественно сказал:
— Целуй ты меня. Я — «Правда».
САТИНОВЫЕ ТРУСЫ
В поездке в Латинскую Америку Юрия Гагарина от «Красной Звезды» сопровождал начальник отдела авиации полковник Федор Лушников. В Бразилии в Рио-де-Жанейро первого космонавта мира повезли на знаменитый пляж. За ним туда же двинулась и толпа журналистов, представлявших весь читающий мир. Естественно, поехал туда и Лушников.
Коли был пляж, то было и купанье. Плескался в волнах Атлантики Гагарин. Бросились в воду сопровождавшие его лица. Воспылал желанием омыть океанской водой свое тело и наш Лушников. Он быстро разделся и еще не успел броситься в воду, как на пляже поднялся переполох. Оставив в покое купавшегося Гагарина, вся газетная братия, вооруженная фотокамерами, толкая друг друга бросилась, к Лушникову.
Первым понял в чем дело военный атташе посольства СССР в Бразилии. В те времена уже весь мир купался в плавках, плотно облегавших бедра и рельефы мужского достоинства, а Лушников направился к воде в широченных черных сатиновых семейных трусах, сшитых в счет перевыполнения квартального плана какой-то московской инвалидной артелью.
Атташе понял, какие снимки завтра же украсят первые полосы местных газет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101