В низинной части города — Пеште, шла стрельба. А если стреляют, значит, идет война. А если идет война, то мало убивать и захватывать пленных, надо брать трофеи. Война спишет все.
Взяв с собой несколько солдат, комсомольский вождь повел их пошерудить по богатым особнякам.
В первом здании их ждал облом.
Первый же человек, который их встретил внутри был широколиц и узкоглаз. На хорошем русском языке он объяснил, что гости пожаловали в монгольское посольство в Венгрии.
Добывать здесь трофеи экспедиция не сочла возможным. Они отправились дальше.
В следующем особняке все обстояло иначе. Лихие комсомольцы прошлись здесь ураганом. Будь на бронзовой табличке надпись по-русски, это бы еще заставило славное воинство задуматься. Но надпись по-венгерски и по-арабски сообщала, что в здании размещено посольство Арабской Республики Египет. А раз непонятно, то защитой от советского вторжения табличка стать не могла. Лихие зенитчики шуранули по посольским гардеробам. Искать изящные ключики от полированных створок шкафов и шкафчиков не было ни времени, ни желания: на войне все решает быстрота и маневр. У кого не хватало сообразиловки, тому все проблемы решал приклад автомата; у кого ее хватало, тот вышибал шибочки сапогой. Куча барахла — дорогого и ширпотреба вываливалась наружу. Каждый выбирал себе, что приходилось по вкусу, а комсоргу по старшинству достался главный трофей — меховое манто хозяйки дома.
Нагрузившись трофеями и показав хозяевам особняка автоматы, команда ушла на свои позиции. А посол Египта, улучив момент, бросился к своему коллеге по дипломатическому корпусу — к послу Монголии.
Тот сразу понял сложность ситуации, тем более, что его самого от грабежа спасло только ясно выраженное азиатское обличие, и пообещал поддержку.
До советского посольства, располагавшегося в Пеште на улице Сталина монгольский посол добрался беспрепятственно. Внешний облик дипломированного арата, безупречно говорившего по-русски, подсказывал самым бдительным советским воинам, что они имеют дело с социально близким нам элементом.
Выслушав сообщение монгола в посольстве пришли в ужас. Доложили обо всем чрезвычайному и полномочному товарищу Юрию Андропову, который в те годы представлял великий Советский Союз в Будапеште. А тот на что был великий чин, сразу вытер со лба внезапно выступивший пот: ни хрена себе, не хватало устроить конфликт с самим Гамалем Абделем, который хотя на нас и Насер, но тем не менее был политическим союзником в делах Ближнего Востока.
Один звонок в полевой штаб советских войск поставил военных на уши. Представительная комиссия из посольских работников, военной контрразведки и прокуратуры на скоростях понеслась в египетское посольство.
— Бисмлля р-рахмани р-рахим, — взмолился посол, увидев прибывших. — Аллах прислал вас ко мне.
Сам Аллах, в облике посла Монголии был тут же рядом с военными представителями.
Сложность политической ситуации, в которой произошел инцидент, египетский посол оценивал очень трезво. Венгерские события совпали с другими, не менее опасными для мира. Англия и Франция в те дни развязали агрессию против Египта.
В последнее время, когда говорят о пятьдесят шестом годе, как о кульминационной точке определенного периода «холодной войны», чаще всего вспоминают только события будапештские. А ведь тогда осуществлялись одновременно две агрессивные акции силами противостоявших друг другу лагерей — социализма и капитализма. Англия и Франция бомбили Порт-Саид и Александрию, Советская армия вошла в столицу Венгрии.
Посол Египта, понимавший, что если проклятая норковая мантель его супруги вдруг станет причиной дипломатического скандала между правительствами Египта и Советского Союза, ему, купившему своей бабе дорогую одежку, соблазнившую воинов-освободителей на грех, не сносить головы. И посол просил об одном:
— Господа, больше всего я боюсь утечки компрометирующей Советскую армию информации. Во имя Аллаха, не раздувайте дела. Ничего не было, ничего не случилось…
Те же чувства страха, которые испытывал египетский посол, переживали и те, кто приехал улаживать конфликт. Москве разлада отношений с Каиром не нужно было ни с какой стороны. Поэтому стороны прекрасно поняли друг друга и решение было принято быстро.
Найти участников и организаторов мародерской акции не составило труда. Всех их тут же привлекли к ответственности. Трофеи, а трофеи вернулись владельцу. Остался только неприятный осадок, хотя было сделано все, чтобы слух о происшествии не пополз по городу.
Сто двадцать шестая мотострелковая в годы ликвидации басмачества в Средней Азии называлась стрелковой Туркестанской дивизией. Она стяжала боевую славу решительными действиями против банд басмачей.
Войдя в Будапешт в пятьдесят шестом она добавила себе известности иными делами. Потому в Южной группе войск к официальному названию Туркестанской прибавили через дефис название неофициальное — Египетская. Так и называли: «Сто двадцать шестая Туркестанско-Египетская».
СТАРШИНСКИЙ АРГУМЕНТ
Осень 1956 года. Советские войска по приказу правительства входят в Венгрию. Через город Дебрецен, гремя тяжелым металлом, на запад к Будапешту рвется танковая колонна. Боевые машины идут через населенные кварталы. Вдоль улиц — толпа. Венгры стоят на тротуарах, хмурые, злые, враждебные.
Вдруг, когда колонна подошла к одному из перекрестков, из толпы на проезжую часть улицы выбежала девушка. Выбежала и легла на дороге, преградив танкам путь.
Головная машина заскрежетала траками и остановилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101