Когда он был звездой футбола, женщины должны были вешаться на него. Вне всякого сомнения, многие и сейчас вешаются. Должно быть, у него есть выбор из сотен эротических воспоминаний.
А какие женщины нравятся ему? Высокие или миниатюрные, стройные и спортивные или пышные и полногрудые, блондинки или рыжие? Или брюнетки?
Стук был тихим, но все равно заставил ее вздрогнуть. Она сделала глубокий вдох.
– Входите.
Он шагнул в комнату. Несмотря на то что в доме больше никого не было, он закрыл дверь. В небольшом пространстве спальни он даже без ботинок выглядел очень высоким. Когда он шел к кровати, их взгляды на долю секунды встретились. Он сел на край кровати спиной к ней.
Помешкав несколько секунд, он немного приподнялся и стянул с бедер джинсы, затем спустил их вниз и оставил лежать на полу. Ей показалось, что он также снял носки, но она не была в этом уверена.
Он начал залезать под простыню, а потом что-то пробормотал, но она не разобрала что. Она перевела на него взгляд, чтобы переспросить, но в этот момент он просунул большие пальцы под резинку трусов и спустил их.
Она заметила границу загара на талии. Какой резкий контраст между коричневой кожей выше границы и белой – боже правый – ниже. А затем подол его рубашки опустился.
Он приподнял простыню и скользнул под нее.
– Вы ею воспользовались?
– Да.
Больше не произнеся ни слова, он перекатился на нее и раздвинул ее колени своими. После первого толчка головка его пениса вошла в нее. И все. Она закрыла глаза и отвернулась, но чувствовала, что он смотрит на нее со злостью и смятением.
Опершись на одну руку, он просунул вторую между их телами. Она напряглась. Но он не коснулся ее, а лишь короткими, быстрыми рывками погладил себя. Его пальцы несколько раз скользнули по ее коже.
Потом она почувствовала, как напряглись его мышцы. Его дыхание стало неровным и жарким. Он тихо застонал, сразу же убрал руку, до конца вошел в нее и разрядился.
Рука, на которую он опирался, согнулась. Он навалился на нее, все шесть футов его тела. Загорелая кожа и белая кожа. Он сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул. Подвинул правую ногу. Крепкая, мускулистая, шероховатая от покрывавших ее волос, его нога прижималась к внутренней поверхности ее бедра. Его рубашка стала влажной от пота Через футболку эта влага проникла к ее коже. Она чувствовала запах его пота. Мыла. Спермы.
Он поднял голову и начал вставать, но затем вновь рухнул на нее. Лаура, не понимая, что происходит, попыталась оттолкнуть его.
– Тихо! – рявкнул он.
Теперь она поняла, в чем дело. Одна из ее цепочек обмоталась вокруг пуговицы его рубашки. Он возился с ней, тихо ругаясь, пока не освободился.
Он надел трусы – меньше чем через пять минут после того, как снял. Лаура отвела взгляд, но боковым зрением следила за всеми его движениями, которые были резкими и порывистыми, как у человека, едва сдерживающего раздражение.
Он запихнул рубашку в джинсы, как будто злился на нее. Затем быстро застегнул ширинку, но с пряжкой ремня вышла заминка. Справившись, он подвинул пряжку на место и повернулся к Лауре.
– Почему вы мне солгали?
– Я не воспользовалась ею, потому что боялась, она повлияет.
– Вы чертовски правы, она повлияла бы. Именно поэтому я принес ее.
– То есть я боялась, что она помешает зачатию.
– Я же объяснил, что нет.
– Она могла повлиять на подвижность сперматозоидов. Или еще на что-то. Я не знаю, – оправдывалась она. – Я просто хотела исключить случайности.
– Ну а я не хотел еще раз причинять вам боль, – горячность этих слов удивила ее, впрочем, как и его. Они умолкли. Наконец он сказал: – Послушайте, я знаю, что вы невысокого мнения обо мне. Вы считаете меня отверженным. Преступником. Большим тупым футболистом. Ну и ладно. Думайте, что хотите. Мне наплевать, пока вы платите деньги.
Он умолк, чтобы перевести дыхание, а когда заговорил снова, его голос звучал хрипло:
– Но я причинил вам боль. Теперь дважды. И мне обидно, если вы думаете, что мне это нравится. Потому что это не так.
– Вам это должно быть безразлично, – она села, по-прежнему прикрываясь простыней.
– Нет.
– Нет, должно быть! – Он провоцировал эмоциональную реакцию, но она не хотела испытывать по отношению к нему никаких чувств, даже гнева. – Все это никак не должно влиять на ваши или мои чувства.
– Я понимаю. Но если вы хотите, чтобы все происходило именно так, почему по крайней мере не помочь самой себе? Почему вы не смотрите эти грязные фильмы? – Он поднял руки, не давая ей возразить: – Ладно, забудьте. Забудьте.
Он замолчал, сделал несколько глубоких вдохов и заговорил снова.
– Никаких эмоций. Прекрасно. Мне тоже это ни к чему. Никаких поцелуев и ласк, потому что… Потому что… Я понимаю, почему не нужны поцелуи и ласки, ясно? Но почему бы по крайней мере сначала не поговорить?
– Зачем?
– Затем, что вы, может быть, перестанете съеживаться, а у меня пропадет ощущение, что я вас насилую.
– Я не воспринимаю это как изнасилование.
– Вы меня не обманете, – усмехнулся он. – Вы даже не смотрите на меня.
Она бросила на него выразительный взгляд, но не осмелилась вслух произнести то, о чем подумала, – если они будут смотреть друг на друга, станет не легче, а труднее.
Похоже, он тоже это понял, потому что отвернулся и вполголоса выругался. Затем он поднял лицо к потолку, уперся ладонями в бедра и резко выдохнул. Взъерошил пальцами волосы.
– Боже, – произнес он. Через некоторое время он опять посмотрел на нее. – Я вхожу сюда, мы практически не смотрим друг на друга. Вы лежите, молча и неподвижно, как будто то, что вам предстоит, хуже смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127