Ее улыбка и красные ногти не возбудили, а наоборот, охладили его.
Он закрыл дверцы шкафа, в очередной раз предпочтя собственное воображение журналам и видео.
– Входите.
Он вошел в спальню и закрыл дверь. И застыл посреди комнаты. Она лежала, как и прежде, устремив взгляд в потолок, укрывшись до пояса простыней и полностью одетая сверху.
Но на ее щеках были видны следы слез.
Когда он сразу не подошел к кровати, она посмотрела на него, а потом снова перевела взгляд на потолок.
– Что случилось? – он остановился возле кровати.
– Ничего.
– Вы плакали.
– Я просто устала.
– Вы плачете, когда устаете?
– Иногда, – она бросила на него раздраженный взгляд. – Может, мы поскорее покончим с этим?
– К вашим услугам, мэм, – сказал он, разозленный ее тоном и снисходительностью, которая за этим скрывалась, а затем стянул джинсы, надеясь, что вид его натянувшихся трусов оскорбит ее. Этого не случилось. Она отвернулась.
Он отбросил ногой джинсы, снял трусы и забрался на кровать, вытянувшись над Лаурой. Он сражался с простыней, проклиная ее неподатливость, пока не сбил ее в комок и не отшвырнул в сторону. Ноги Лауры раскрылись. Грифф принял нужное положение и попытался войти. Ничего не получилось, и он повторил попытку.
Это оказалось легче, чем в первые два раза. И быстрее. Очень быстро.
Он позволил себе передохнуть, пока не разрядился в нее. Он осторожно приподнялся над ней и посмотрел в ее повернутое к стенке лицо. И замер. Слезы текли по ее щекам, а нижняя губа была зажата между зубами, чтобы унять дрожь.
Вот черт. Неужели так плохо?
Наверное, очень плохо, потому что из ее груди вырвался всхлип.
– Черт, я причинил вам боль?
Она покачала головой.
– Вы сказали, что хотите поскорее покончить с этим.
Она пыталась сказать, но слова застревали у нее в горле. Она судорожно сглотнула.
Грифф растерянно молчал. Он не знал, что сказать, и просто коснулся ладонью ее мокрой щеки. Почувствовав прикосновение, она вся напряглась. Она подняла руку, и он ждал, что она оттолкнет его ладонь от своего лица. Но она накрыла его ладонь своей и зарылась лицом в его руку.
Ее дыхание стало прерывистым от нахлынувших чувств. Он ощущал ее слезы на своей коже. Он смотрел на ее горло, в котором клокотали сдерживаемые рыдания. А потом, уже не в силах сдержать себя, она снова стиснула зубы. Но на этот раз между ними оказалась не ее губа, а мягкая подушечка его большого пальца. Лаура вонзила в нее зубы.
Грифф отреагировал мгновенно, шумно втянув в себя воздух.
Ее зубы тут же разжались. Он убрал ладонь с ее лица. Их взгляды встретились, и это было сильнее, чем укус. Ее глаза, наполненные слезами, слегка расширились, когда она почувствовала, что он не может контролировать себя. И не хочет. Он возбудился, причем прилив крови был таким внезапным и мощным, что у него не осталось ни времени, ни воли, ни желания выйти из нее.
Он подал бедра вперед, осторожно, оценивая ее реакцию. Ее глаза на мгновение закрылись, а затем открылись снова. Ресницы были мокрыми, похожими на остроконечные трогательные стрелочки. На радужной оболочке правого глаза темнело черное пятнышко, которое он не замечал раньше – хотя раньше он никогда не смотрел ей в глаза. Не позволял себе этого.
Все еще двигаясь осторожно, он чуть подал бедра вперед и вверх. Она втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Ее глаза закрылись. Ободренный, он просунул под нее руку, обхватил ладонью ее ягодицы и приподнял, одновременно проникая глубже. Желание вибрировало у нее в горле, потому что теперь ее губы были плотно сжаты, превратившись в тонкую линию. Она учащенно дышала.
Он отстранился, почти выйдя из нее, а затем вновь погрузился глубже. Затем еще раз. Его толчки были длинными, медленными и глубокими, и она отвечала ему такими же движениями, которые заставили его забыть обо всем.
Ее руки, всегда неподвижно вытянутые по бокам, теперь беспокойно двигались. Она схватила простыню, сжала ее в ладонях, а затем выпустила и протянула руки, ища что-то еще, пока не нашла полы его рубашки. Она крепко стиснула пальцами ткань и потянула на себя, пока Грифф не почувствовал, как рубашка врезается ему в спину. Ее шея выгнулась, голова зарылась в подушку. Бедра поднимались и опускались навстречу его движениям, уже не таким глубоким и более быстрым.
Крепко обнимая ее и прижимая к себе, он застыл неподвижно и почувствовал, как ее тело тоже напряглось. Обессиленный, он лежал на ней, будто мертвый, ощущая завершающие толчки ее оргазма. Как легкие поцелуи в самый кончик члена. У него не осталось сил даже на улыбку, но в душе он улыбался.
Наконец они затихли.
Он обхватил ладонью ее затылок и перекатился на бок, повернув ее вместе с собой. Он продолжал держать ее так, одной рукой прижав ее голову к своей груди, а другой крепко стискивая ягодицы, не давая ей шевелиться и не выходя из нее. Невероятные ощущения. Он разрывался между желанием навечно остаться в таком положении и посмотреть на нее.
Он мечтал найти способ избавиться от одежды, не двигаясь. Внезапно им овладело отчаянное желание кожей почувствовать ее кожу. Он хотел увидеть ее грудь. Все ее тело. Прикоснуться, погладить, зарыться носом во все соблазнительные места, о которых он запрещал себе даже думать.
Потом. А теперь она лежала так тихо, что казалась спящей. Он откинул голову, чтобы заглянуть ей в лицо. Ее слегка приоткрытые губы были влажными и мягкими, припухшими и покрасневшими от укусов. Там, где полная нижняя губа касалась верхней, была маленькая ямочка. Господи, какая сексуальная точка, как будто умоляющая, чтобы ее ласкали кончиком языка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127