Этот случай доказал мне не только отличное качество стали
моего клинка, но и то, что мои собственные мышцы стали намного
сильнее. Я, привыкший быть среди самых сильных на Земле, здесь,
на диком Альмарике, оказался слабаком. Но у меня был разум и
способность учиться и тренировать свое тело. Постепенно я стал
заново обретать уверенность в себе.
Для того, чтобы выжить, я должен был окрепнуть и
закалиться. Так и произошло: моя кожа, выдубленная солнцем и
ветром, стала менее чувствительной к холоду, жаре и боли. Мышцы
стали больше и эластичнее. В общем, я стал настолько силен и
вынослив, насколько не становился уже многие поколения ни один
житель Земли.
Незадолго до моего поспешного перемещения на Альмарик один
из известных экспертов по физической культуре назвал меня
идеально подходящим для жизни в дикой природе. Так вот, этот
эксперт и понятия не имел о том, что говорил. Впрочем, и я
тоже. Сравнить меня сейчас с тем, кого обследовал тот ученый,
-- так я был просто изнеженным хлюпиком и размазней.
А теперь я больше не синел от холода по ночам; острые
камни не ранили мне подошвы при ходьбе и лазании. Я мог с
легкостью обезьяны карабкаться по отвесным скалам, мог часами
бежать без передышки, а на коротких дистанциях перегнать меня
могла бы, пожалуй, только скаковая лошадь. Раны, единственным
лечением для которых была ледяная вода, заживали сами собой.
Все это я рассказываю лишь для того, чтобы показать, какой
тип человека формируется в дикой природе. Если бы она не
выковала из меня существо из стали и дубленой кожи, я ни за что
не смог бы уцелеть в кровавой схватке, которая называется
жизнью на этой планете.
С ощущением собственной силы ко мне постепенно вернулась и
уверенность. Я крепко стоял на ногах и уже с некоторым
презрением поглядывал на своих соседей -- жестоких, но
неразумных тварей. Я больше не убегал, сломя голову, от
одинокого бабуина. Наоборот, с этими зверюгами у меня была
настоящая война, будто основанная на кровной вражде. Я
относился к ним так, как к людям-врагам на Земле. Ведь они
поедали те самые орехи, которые я ел сам.
Очень скоро бабуины перестали преследовать меня, загоняя в
мое убежище. Настал день, когда я один на один встретился с
вожаком их стаи. Косматая тварь выскочила на меня из-за кустов,
сверкая полными ненависти глазами. Отступать было поздно, и,
увернувшись от нацеливавшихся разорвать мое горло рук, я вонзил
кинжал в самое сердце противника.
Но частенько в долину заглядывали и другие звери,
встречаться с которыми я не хотел бы ни при каких
обстоятельствах: гиены, саблезубые леопарды -- больше и
тяжелее, чем земные тигры, и к тому же более кровожадные;
огромные, похожие на лося звери с крокодильими челюстями;
гигантские вепри, покрытые толстым слоем свалявшейся щетины,
которую, казалось, было бы не пробить и самому острому мечу.
Встречались и другие чудовища, появлявшиеся только по ночам; их
мне рассмотреть подробно не удалось. В основном они двигались
почти бесшумно, лишь изредка издавая низкий вой или глухое
уханье. Неизвестное всегда пугает, поэтому ночные чудовища
казались мне более огромными и опасными, чем те, с которыми я
встречался при свете дня.
Я помню, как однажды проснулся в своем убежище на скале от
ощущения того, что ночь погрузилась в напряженную тишину. Луна
уже зашла, и долина лежала в полной темноте. Ни вопли бабуинов,
ни похоронный вой гиен не нарушали зловещее молчание. По долине
двигалось что-то. Я слышал лишь шелестение травы, отмечавшее
движение какого-то огромного тела, но в темноте перед моими
глазами прошла лишь неясная гигантская тень -- нечто,
неестественно большее в длину, чем в ширину. Это неизвестное
существо скрылось за скальной грядой, и через несколько минут
словно вздох облегчения пронесся над долиной. Ночь снова
наполнилась привычными звуками, и я уснул, неясно осознавая,
что лишь случай спас меня и многих обитателей долины от
неведомого и наверняка опасного чудовища.
Я уже рассказывал, что соперничал с бабуинами в поисках
съедобных орехов. Вскоре мне пришлось покинуть долину, чтобы
найти пропитание. Я забирался на вершины холмов и спускался по
их склонам, перелезал через скалы и пересекал ущелья. Об этих
неделях я расскажу очень коротко. Я голодал и объедался до
отвала, убегал от хищников и защищал свою жизнь в кровавых
схватках, -- в общем, я жил обычной, полной опасностей жизнью
странствующего дикаря.
Я был один, без себе подобных, без книг, одежды, без
всего, что составляет цивилизованную жизнь. С точки зрения так
называемого культурного человека, моя жизнь была жалким
прозябанием. Но я так не считаю. Я самореализовывался в этом
существовании, рос и совершенствовался. Я уверен, что истинная
сущность человеческой жизни -- это борьба против враждебных сил
природы, а все остальное -- лишь иллюзии, не имеющие реального
значения.
Мою жизнь наполняли события и приключения, заставляющие
работать с полной отдачей мозг и тело. Просыпаясь утром, я
знал, что увижу закат только благодаря собственной силе,
выносливости и храбрости. Я научился понимать каждый шорох,
каждую тень, каждый след. Со всех сторон мне грозила смерть --
в тысячах проявлений. Даже во сне я не мог ослабить
бдительность. Закрывая глаза на закате, я не был уверен, что
открою их живым и невредимым утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63