Я все время был начеку. Эта
фраза значит куда больше, чем кажется на первый взгляд. Ведь
обычно внимание цивилизованного человека рассеяно. Его
отвлекают тысячи вещей. Он даже не понимает, как многим ему
пришлось пожертвовать, борясь за развитие своего интеллекта.
Я понял, что я тоже был сыном своего времени, и мне
пришлось заново переделывать себя, перестраивать сознание,
учиться концентрировать внимание. И вот теперь я наконец стал
по-настоящему живым: от ногтей до кончиков волос я был напряжен
и готов к действию. Каждый мускул, каждая вена, каждая клетка
-- все мое тело пело, вибрировало, пульсировало жизненной
силой. Почти все мое время и силы уходили на то, чтобы добыть
пропитание и спасти свою шкуру, поэтому мне было не до
комплексов и долгих размышлений на философские темы. А тем
особо сложно устроенным умникам, которые посчитают такое
понимание слишком упрощенным, я позволю напомнить, что легко
рассуждать о сложных материях, когда о твоем пропитании и
безопасности позаботились другое. Да, моя жизнь и раньше была
не слишком усложнена, а теперь она и вовсе упростилась. Я жил
лишь одним днем, не задумываясь о прошлом и будущем.
Всю мою жизнь мне приходилось обуздывать инстинкты,
усмирять бьющую через край энергию. Теперь же я был свободен,
свободен использовать все свои силы в не ограниченной никакими
правилами борьбе за существование, и я знал, что о такой
свободе другие не могут и мечтать.
В моих странствиях -- с тех пор, как я покинул долину, --
я прошел огромное расстояние. И за все это время я не встретил
никаких следов деятельности человека или человекоподобных
существ.
x x x
В один из дней, когда я, поднявшись на вершину очередного
холма, оглядывал окрестности, мой взгляд неожиданно наткнулся
на фигуру человека. Встреча была абсолютно неожиданной.
Впрочем, замеченному мной чернокожему созданию, похожему на уже
виденного мной обитателя Альмарика, было не до меня.
У подножия холма, на поляне, густо поросшей травой,
человек вступил в неравную схватку с саблезубым леопардом.
Исход боя был мне ясен с самого начала: ни один человек не
может противостоять гигантской кровожадной кошке.
И все же в воздухе мелькнул занесенный кинжал, описав дугу
между зверем и его добычей. Судя по крови, заливающей шкуру
леопарда, это был не первый удар стального клинка. Но было
ясно, что долго человек не выдержит, в любой момент схватка
могла окончиться его гибелью.
Еще не успев додумать до конца эту мысль, я уже несся вниз
по склону. Разумеется, я не был ничем обязан тому человеку, но
его отчаянная храбрость затронула какие-то чувствительные
струны в глубине моей огрубевшей души. Я не стал кричать, а
молча бросился на гигантскую кошку со спины. В тот момент,
когда человек выронил свой клинок и упал под натиском зверя, я
нанес леопарду сильнейший удар кинжалом между лопаток.
С диким ревом зверь отпустил жертву и покатился по траве,
царапая землю когтистыми лапами, заливая все вокруг кровью,
фонтаном бьющей из раны.
Зрелище было не для слабонервных; я с облегчением
вздохнул, когда леопард наконец вздрогнул в последний раз и
затих.
Я повернулся к лежащему человеку, не особо рассчитывая
найти его живым. Прежде, чем нанести леопарду удар, я увидел,
как огромные клыки зверя сомкнулись на горле упавшей жертвы.
Человек лежал в луже крови, вытекшей из чудовищной раны на
шее. Под содранной кожей виднелась пульсирующая, но не
поврежденная артерия. Когти леопарда не менее жестоко прошлись
по животу человека -- через рваные края раны виднелись
разодранные внутренности и надломленная кость. К моему
изумлению, человек был не только жив, но и оставался в
сознании. Но прямо на моих глазах жизнь покидала его, гася
огонь в глазах.
Я кое-как перевязал раны его разорванной на полосы одеждой
и вновь посмотрел бедняге в лицо. Несомненно, он умирал,
несмотря на невероятную живучесть и волю к жизни, которые, как
я уже имел удовольствие узнать, были свойственны людям его
расы. Да, этот человек был явно из того же народа, что и тот, с
которым я подрался в первый же день пребывания на Альмарике.
Стоило мне лишь на минуту отвлечься и предаться
воспоминаниям, как я чуть не поплатился за это жизнью: что-то
со свистом пронеслось мимо моего уха и вонзилось в склон холма
за моей спиной. Обернувшись, я увидел длинную стрелу, торчащую
из земли. В тот же миг до моих ушей донеслись громкие крики.
Оглядевшись, я увидел, что ко мне со всех ног несутся с
полдюжины волосатых людей, на ходу прилаживая стрелы к лукам.
Инстинктивно меняя направление, я зигзагами понесся прочь.
Свист стрел над головой изрядно помог мне набрать нужную
скорость. Добравшись до спасительной стены зарослей, я не
остановился, а полез вглубь, царапаясь о шипы и обдирая локти и
колени. Этот случай окончательно убедил меня в том, что люди на
Альмарике столь же враждебны и опасны, сколь и звери, и что мне
лучше всячески избегать втреч с ними.
Вдруг мой гнев и злость уступили место другому чувству --
глубокому изумлению. Вспоминая бежавших ко мне людей, я явно
слышал их крики на чистом английском. Кроме того, мой язык
понимал и говорил на нем мой первый противник. Тщетно я пытался
найти ответ на этот вопрос. За время пребывания на Альмарике я
сумел уяснить для себя, что все местные вещи и живые существа,
чем-то напоминающие земные, имеют куда больше различий, чем
общих черт с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63