-- Я, Ардион, безземельный, клянусь хранить нашу тайну и
молчать о ней. И клятва эта нерушима.
-- И я, Ридондо, первый придворный певец Валузии! --
вскричал певец.
-- И я, Дукалон, господин Кохамары, -- сказал карлик.
-- И я, Энарос, военачальник Черного Легиона, -- прогремел
великан.
-- И я, Каануб, владелец Блаала, -- заключил толстый
коротышка слегка дрожащим фальцетом.
Свеча зашипела и погасла, залитая падавшими на нее
рубиновыми каплями.
-- Вот так угаснет жизнь нашего врага, -- промолвил
Ардион, отпуская руки своих сообщников. Он глядел на них с
тщательно скрываемым презрением. Изгнанник знал, что можно
нарушить любую клятву, даже "нерушимую". Но он знал также и то,
что Каанууб, кому он доверял меньше всего, был суеверен. Не
было смысла пренебрегать любой предосторожностью, пусть даже
столь мелкой, как эта.
-- Завтра, -- сказал Ардион резко, -- или, точнее,
сегодня, ибо уже светает, Брул, Убивающий Копьем, правая рука
царя, отправляется в Грондар вместе с Ка-ну, посланником
пиктов. Их сопровождает эскорт из пиктов и изрядное число Алых
Убийц, царских телохранителей.
-- Да, -- сказал Дукалон с удовлетворением. -- То был твой
план, Ардион, но выполнил его я. У меня есть родственник,
занимающий высокий пост в совете Грондара, и ему было нетрудно
убедить царя Грондара потребовать присутствия Ка-ну. Ну и само
собой, поскольку Кулл чтит Ка-ну превыше всех остальных, он
дает ему соответствующее сопровождение.
Отверженный кивнул.
-- Прекрасно. А мне наконец удалось с помощью Энароса
уговорить одного из начальников Алой Стражи. Этот человек
уберет своих людей от царской опочивальни сегодня вечером,
перед самой полуночью под предлогом выяснения источника
какого-нибудь подозрительного шума, или чего-либо в этом роде.
Всяких придворных тоже удалят. А мы будем ждать, мы пятеро и
шестнадцать моих отчаянных головорезов, которых я призвал сюда
с гор, и которые сейчас скрываются в разных местах по всему
городу. Двадцать один против одного...
Он рассмеялся. Энарос кивнул, Дукалон ухмыльнулся, Каанууб
побледнел. Ридондо взмахнул кулаком и воскликнул звенящим
голосом:
-- Клянусь Валкой! Они запомнят эту ночь, те, что бряцают
золотыми струнами! Падение тирана, смерть деспота -- какую
песню я сложу!
В его глазах пылал дикий фанатизм и остальные поглядывали
на него с сомнением, все, кроме Ардиона, опустившего голову,
чтобы скрыть усмешку. Затем изгнанник внезапно поднялся со
своего места.
-- Довольно! Расходитесь по своим местам и ни словом, ни
делом, ни взглядом не выдайте того, что у вас на уме, -- он
задумчиво поглядел на Каанууба. -- Владетель, твое бледное лицо
подведет тебя. Если ты встретишься с Куллом и он посмотрит тебе
в глаза своими серыми льдинками, ты упадешь в обморок. Уезжай в
свое деревенское имение и жди, пока мы не пошлем за тобой.
Четверых для этого дела достаточно.
Каанууб чуть не рухнул от нежданной радости, что-то
неразборчиво бормоча. Остальные кивнули отверженному и отбыли.
Ардион потянулся, словно огромный кот, и улыбнулся. Он
позвал раба и появился хмурый человек с шрамом на плече от
клейма, которым метят воров.
-- Итак, завтра я появлюсь открыто, -- промолвил Ардион,
беря поднесенную ему чашу. -- И дам народу Валузии возможность
насытить свои глаза лицезрением моей особы. Уже целые месяцы с
тех самых пор, когда Мятежная Четверка призвала меня с моих
гор, я прячусь подобно крысе. Живу под носом у моих врагов,
таюсь от дневного света, пробираюсь по ночам, замаскированным,
по темным улицам и еще более темным коридорам. И все же я
добился того, что эти мятежные господа не смогли сделать.
Работая через них и через других людей, многие из которых даже
никогда не видели моего лица, я нашпиговал всю империю
недовольством и подкупом. Деньгами я перетягивал чиновников на
свою сторону, сеял раздоры между людьми -- короче, я, оставаясь
в тени, подготовил падение царя, ныне восседающего на троне в
солнечном блеске славы. Ах, друг мой, я почти позабыл, что был
государственным мужем до того, как стал изгнанником, пока
Каанууб и Дукалон не послали за мной.
-- Ты работаешь со странными сообщниками, -- отозвался
раб.
-- Да, они слабые люди, но каждый из них силен в своем
роде,-- лениво протянул изгнанник. -- Дукалон хитер, смел и
нахален. У него есть родственники, занимающие высокие посты. Но
он обнищал и его разоренные поместья обременены долгами. Энарос
-- грубое животное Он силен и храбр как лев, и пользуется
определенным авторитетом у войска, но во всем остальном он
бесполезен, потому что ему не хватает мозгов. Каанууб хитер в
своей подлости и полон козней. В остальном же он -- дурак и
трус. Он скуп, хоть и обладает огромным богатством, что и
помогло мне осуществить мои замыслы. Ридондо же всего лишь
безумный поэт, и притом глуп как пробка. Он отважен, но
бестолков. Зато он любимец народа, потому что его песни доходят
до сердца простых людей. И только он может привлечь к нам эти
сердца, если наше дело выгорит.
-- И кто же тогда взойдет на трон?
-- Каанууб, конечно. Или, по крайней мере, так думает он
сам! В его жилах есть капля царской крови, крови царя, которого
Кулл убил голыми руками. И этот теперешний царь совершил грубую
ошибку. Он знает, что еще живы люди, которые и доныне чванятся
своим родством с прежней династией, и он позволяет им жить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63