Судьба Польши стала, однако, ясной самое позднее 18 сентября, ко
гда решился исход сражения на Бзуре и после того как Советы накануне пер
ешли восточную границу Польши.
Именно тогда и не позже должен был начаться обмен мнениями между Гитлеро
м и командующим сухопутными силами по вопросу о ведении военных действи
й на западе. Тем не менее, как можно судить по опубликованным данным (в пер
вую очередь по книгам генерала фон Лоссберга, бывшего начальника 1 Управ
ления ОКБ, и министериальрата Грейнера, ведавшего журналом боевых дейст
вий ОКБ), этого не произошло.
Можно предположить, что реакция на блестящую победу в Польше, как и на нео
жиданную пассивность западных держав, со стороны Гитлера и со стороны ру
ководящих деятелей ОКХ была совершенно различной. Тот факт, что англо-фр
анцузская армия на западе не перешла в наступление, Гитлер, безусловно, р
асценивал как признак слабости, который позволяет ему в свою очередь пер
ейти на западе в наступление. Блестящий успех польской кампании, кроме т
ого, привел его к убеждению, что немецкая армия вообще может решать любую
задачу. ОКХ совсем не придерживалось последнего мнения, как мы это покаж
ем ниже. Из пассивности западных держав можно было, с другой стороны, закл
ючить, что они, возможно, вступили в войну только для того, чтобы спасти св
ою честь. Поэтому, вероятно, с ними все же еще можно договориться. Генерал
Гальдер, по-видимому, также думал о том, что такое соглашение можно будет
заключить и помимо Гитлера. В этом случае немецкое наступление на западе
в такой момент было бы совершенно неуместным.
Как бы то ни было, ОКХ могло исходить в своих предположениях из того, что Г
итлер до этих пор никогда еще, даже после разгрома Польши, не ставил на обс
уждение вопрос о наступлении на западе. В этом отношении я получил неопр
овержимое доказательство зимой 1939/40 г. Когда Гитлер в очередной раз отдал п
риказ о выдвижении в районы сосредоточения для наступления на западе, ко
мне прибыл командующий воздушным флотом, с которым группа армий «А» дол
жна была взаимодействовать, генерал Шперрле, и заявил, что его соединени
я не могут стартовать с размытых дождями аэродромов. В ответ на мое замеч
ание о том, что за минувшие месяцы было достаточно времени для создания б
етонированных стартовых дорожек, Шперрле заявил, что Гитлер в свое время
категорически запретил проводить всякие работы, предназначенные для п
одготовки к наступлению. То же относится, впрочем, и к производству боепр
ипасов, которое осуществлялось не в том объеме, который был необходим в с
лучае, если бы планировалось наступление на западе.
Очевидно, ОКХ считало, что это решение Гитлера является непоколебимым, и
тем самым ошиблось в оценке его характера. Как сообщает Грейнер, ОКХ в теч
ение второй половины сентября, когда подходили к концу события в Польше,
дало задание генералу Генриху фон Штюльпнагелю разработать план дальн
ейшего ведения военных действий на западе. Штюльпнагель пришел к выводу
, что армия до 1942 г. не будет располагать необходимой материальной частью д
ля прорыва линии Мажино. Возможность ее обхода через Бельгию и Голландию
он не рассматривал, так как германское правительство незадолго до этого
обещало этим странам уважать их нейтралитет. На основе этого вывода и уп
омянутой выше позиции Гитлера ОКХ, по-видимому, пришло к убеждению, что на
западе по-прежнему действия будут носить оборонительный характер. В со
ответствии с этим оно после окончания польской кампании отдало приказ о
б усилении обороны сухопутных сил на западе, очевидно, не удостоверившис
ь предварительно во мнении Гитлера.
В совершенно новой обстановке, возникшей в результате окончательного р
азгрома Польши, такой образ действий означал не что иное, как предоставл
ение Гитлеру инициативы в решении вопроса о дальнейших планах кампании.
Этот путь, конечно, не был правильным путем для военного руководства, что
бы обеспечить за собой влияние на дальнейший ход войны, какой бы характе
р она ни приобрела. Кроме того, упомянутая выше работа Штюльпнагеля не мо
гла рассматриваться как решение вопроса о дальнейшем характере войны. Е
сли бы мы выжидали до 1942 г., чтобы прорвать линию Мажино, западные державы, п
о всей видимости, ликвидировали бы отставание в области вооружения. Поми
мо этого, успешный прорыв линии Мажино никогда не мог бы быть развит в опе
рацию, решающую успех войны. Против, по меньшей мере, 100 дивизий, которыми ра
сполагал противник еще в 1939 г., таким путем нельзя было добиться решающего
успеха. Даже если бы противник выделил для обороны линии Мажино крупные
силы, он всегда мог бы оставить в качестве оперативного резерва 40-60 дивизи
й, которых было бы достаточно для того, чтобы вскоре остановить войска, пр
орвавшиеся через линию укреплений даже на широком фронте. Боевые действ
ия, безусловно, приняли бы застывшие формы позиционной войны с ничейным
исходом. Такую цель не могло ставить перед собой немецкое командование.

Естественно, нельзя предположить, что генерал-полковник фон Браухич и е
го начальник Генерального Штаба собирались на продолжительный срок ог
раничиться оборонительными действиями. По-видимому, они все же надеялис
ь на возможность заключения соглашения с западными державами или на то,
что последние сами начнут наступление. Решение по первой линии лежало, о
днако, за сферой их компетенции. Надежда на наступление западных держав
была нереальной, как это будет позже доказано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43