Какое неразумное начертание границ! Как искалечена наша родина!
Этот коридор, разрывающий империю и Восточную Пруссию! Когда мы, солдаты,
смотрели на отделенную от страны Восточную Пруссию, у нас были все основ
ания беспокоиться о судьбе этой прекрасной провинции. Несмотря на это, к
омандование вооруженных сил Германии никогда даже не обсуждало вопрос
а об агрессивной войне против Польши, чтобы положить конец этому положен
ию силой. Отказ от такого намерения исходил из весьма простого соображен
ия военного характера, если отвлечься от всех прочих соображений: агресс
ивная война против Польши немедленно и неизбежно втянула бы империю в во
йну на двух или нескольких фронтах, которую она не в состоянии была бы вес
ти. В этот период слабости, явившийся следствием Версальского диктата, м
ы все время страдали от «cauchtmar des coalitions" 12
12
Кошмар коалиций (франц.)
. И этот кошмар причинял нам еще большие страдания, когда мы думали о
том вожделении, с которым широкие круги польского народа все еще взирал
и, плохо скрывая свои аппетиты, на немецкие земли. Агрессивная война? Нет!
Но когда мы без всякой предвзятости, принимая во внимание национальный д
ух польского народа, рассматривали возможность путем мирных переговор
ов за одним столом пересмотреть вопрос о неразумном начертании границ, у
нас не оставалось почти никаких надежд. Однако, казалось, совсем не было и
сключено, что Польша когда-нибудь сама сможет поставить вопрос о границ
ах, угрожая силой оружия. В этом отношении у нас после 1918 г. был уже некоторы
й опыт. Поэтому в тот период слабости Германии не было ошибочным считать
ся с этой возможностью. Если маршал Пилсудский потерял свое влияние, и он
о перешло к некоторым националистским польским кругам, то и нападение на
Восточную Пруссию, как в свое время удар на Вильно (Вильнюс), было вполне в
ероятным. Но в таком случае наши рассуждения приводили к определенным по
литическим выводам. Если бы Польша оказалась агрессором, и нам бы удалос
ь отразить наступление, то для Германии создалась бы, очевидно, возможно
сть путем политического контрудара добиться пересмотра неблагоприятн
ого начертания границы. Во всяком случае, руководящие деятели армии не т
ешили себя несбыточными надеждами.
Когда генерал фон Рабенау в книге «Сект. Из моей жизни» цитировал слова г
енерал-полковника (Секта. Ц Прим, ред .): «Существование Польш
и недопустимо; оно несовместимо с жизненными интересами Германии. Она до
лжна исчезнуть в результате собственной внутренней слабости и усилий Р
оссии... с нашей помощью», то было ясно, что эта точка зрения в результате ра
звития политических и военных событий, по-видимому, устарела. Мы довольн
о хорошо знали о растущей военной силе и мощи Советского Союза; Франция, с
трана, обаянию которой так легко поддаться, к сожалению, по причинам, кото
рые трудно установить, по-прежнему относилась к нам враждебно. Она, очеви
дно, всегда искала бы союзников в нашем тылу. Однако в случае исчезновени
я польского государства могучий Советский Союз мог стать для империи го
раздо более опасным соседом, чем Польша, которая в то время была буферным
государством. Устранение буфера, который образовывала Польша (и Литва) м
ежду Германией и Советским Союзом, очень легко могло бы привести к конфл
икту между этими двумя великими державами. Пересмотр польской границы, в
озможно, находился в интересах обоих государств, однако полная ликвидац
ия польского государства в условиях, которые по сравнению с предыдущим п
ериодом совершенно изменились, вряд ли соответствовала интересам Герм
ании. Итак, лучше было, чтобы Польша, относились ли мы к ней с уважением или
нет, находилась между Советским Союзом и нами. Как ни тягостным было для н
ас, солдат, бессмысленное, содержащее в себе заряд динамита начертание г
раницы, все же Польша как сосед представляла собой меньшую опасность, че
м Советский Союз. Естественно, мы вместе со всеми немцами надеялись, что к
огда-нибудь восточная граница будет пересмотрена с тем, чтобы области с
преимущественно немецким населением по естественному праву населяющи
х их жителей были возвращены империи. Но рост польского населения в них с
военной точки зрения был совершенно нежелательным. Требование об устан
овлении связи между Восточной Пруссией и империей вполне можно было бы с
очетать с заинтересованностью Польши в собственном морском порту. Так, а
не иначе выглядели примерно те суждения о польской проблеме, которые пр
еобладали во времена рейхсвера 13
13
Так именовалась германская армия после заключения Версальского д
оговора и до прихода Гитлера к власти. Ц Прим. ред.
, скажем, с конца двадцатых годов, у солдат, когда речь заходила о вое
нных конфликтах.
Затем колесо судьбы снова повернулось. На сцене империи появился Адольф
Гитлер. Все изменилось. Коренным образом изменились и наши отношения с П
ольшей. Империя заключила пакт о ненападении и договор о дружбе с нашим в
осточным соседом. Мы были освобождены от кошмара возможного нападения с
о стороны Польши. Одновременно, однако, охладели политические чувства ме
жду Германией и Советским Союзом, ибо фюрер, с тех пор как он начал выступа
ть перед массами, достаточно ясно выражал свою ненависть по отношению к
большевистскому режиму. В этой новой ситуации Польша должна была чувств
овать себя свободнее. Но эта большая свобода не была теперь для нас опасн
ой. Перевооружение Германии и серия внешнеполитических успехов Гитлер
а делали нереальной возможность использования Польшей своей свободы д
ля наступления против империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43