Пахло от нее ужасно: растительным маслом, рыбой, многим, многим другим. Она прижалась к нему всем телом.Флетч старался не дышать. Он хотел задохнуться. Ветки кустов кололи голую спину.— Теперь о самом важном… — голова Лауры чуть поникла. — Сорок семь лет назад, когда ты был молодым, в другой жизни, тебя убили. — Лаура выдержала паузу. — Теперь ты должен сказать семье, кто тебя убил!Швейцар согласно кивнул.А Лаура, встретившись взглядом с Флетчем, добавила «И ты не будешь знать отдыха, пока не назовешь убийцу». Глава 3 — Ну конечно! — Флетч — вышел из душа, с полотенцем, обернутым вокруг талии. — Я все-таки хочу, чтобы в твоих рассуждениях возобладал здравый смысл.— А как может быть иначе? Голая, стройная, длинноногая, она лежала поперек кровати со сбитыми простынями и читала «Ньюсуик». Волнистые черные волосы падали ей на лицо. Лучи заходящего солнца, проникающие сквозь балконную дверь, золотили кожу.— Лаура Соарес, — словно конферансье, воскликнул Флетч. — Из Сан Сальвадор да Байа ди Тодос уз Сантус. Училась игре на фортепьяно в университете Байа. Затем два года в Лондонской консерватории.— Мне не понравилась Лондонская консерватория. Там не понимают бразильской музыки. В консерватории музыку консервируют, знаешь ли. Не дают ей развиваться.— Иногда дает концерты. Дочь Отавью Кавальканти, ученого и поэта. А твоя мать разводит орхидеи и увлекается фотографией.— Моя мать выращивает цветы и фотографирует их. Старается убить время.Флетч пошире раздвинул портьеры. Окна их номера выходили на задний двор. В другом доме, в окне напротив, мужчина, в трусах и майке, красил комнату. Начал он еще утром, когда они только прибыли в «Желтый попугай». Комната, которую он красил, не показалась Флетчу чрезмерно большой. Скорее, мужчина не мог найти себе лучшего занятия и просто растягивал удовольствие…Когда они вернулись в номер, Флетч прямиком направился в душ. Он весь пропах ароматами старой карги. От ее слез лицо стало липким, шеей он еще чувствовал прикосновения ее рук.Он уже намылился, когда отдернулась занавеска и в ванну влезла Лаура. Потерла ему спину, шею. Потом они добрались до кровати, и скоро их тела двигались в такт доносящемуся через открытое окно барабанному бою. Насытившись друг другом, они полежали спокойно, пока высыхал пот, приятно холодя кожу. И Флетч вновь пошел под душ. Теперь он стоял у окна…— Пища наполовину должна состоять из углеводов, — сообщила ему Лаура, читая журнал.— Ты читаешь о диете? Тебе она не нужна. У тебя все на месте, ничего лишнего.— Мою маму это заинтересует. Углеводороды. Я правильно произношу это слово?— Нет. Но я понял.— Кажется, в Лондоне об углеводородах не говорили. Я никогда о них не слышала. Макароны!— У тебя нет ко мне никаких вопросов?— О макаронах? — она не отрывалась от журнала.— О женщине в зеленом платье. Я же сказал, она, возможно, думает, что я убил ее мужа. Она прилетела в Рио, чтобы найти меня.— И что?— А ты ничего не спрашиваешь.— Все это связано с твоим прошлым. Всякий может выдумать историю и сказать, что она случилась с ним в прошлом.— Ты не любопытна?— Меня интересует только будущее. Сколько времени?Флетч взглянул на часы.— Почти семь.— Нам пора к да Коста. Намного опаздывать нехорошо. Невежливо по отношению к слугам. У них и так полно забот. Если гости задерживаются, они нервничают.— У меня есть вопросы.— Естественно. Ты же североамериканец.— Твой отец Отавью Кавальканти. Ты — Лаура Соарес.— Флетчер, милый, это все прошлое.— Я не понимаю.— Это связано с тем, кто носил такую фамилию в прошлом. Со временем об этом забываешь. Тут пишут, что надо есть курицу и рыбу, а от говядины и свинины воздерживаться. Почему-то нет ни слова о рисе и фасоли.— Ты не хочешь поговорить со мной об этой старухе?— А о чем тут говорить?— Я — не Жаниу Баррету. Кто бы он ни был.— Она утверждает, что ты — Жаниу. Она узнала тебя. Внимательно следила за тобой, пока мы сидели в кафе. Ты заметил ее?— Да.— Она сказала, что ноги у тебя точь-в-точь, как у ее мужа, и такие же сильные мышцы живота, от выбирания полных сетей, те же пропорции между плечами и бедрами. Даже пупок одинаковый.— Лаура…— Ей ли не знать.— Я никогда в жизни не выбирал сети, полные рыбы.— У тебя мышцы Жаниу Баррету.— Лаура, редко у кого из бразильцев встречается такая светлая кожа, как у меня.— У некоторых встречается. К примеру, у Жаниу Баррету. У вас одинаковые головы, говорит она, и глаза тоже.— Я чем-то напоминал и мужа той женщины в зеленом платье.— Внешнее сходство тут ни при чем. Она говорит, что ты — Жаниу Баррету, ее муж.— Которого убили сорок семь лет назад.— Да.— Я — призрак? Это она сказала?— Частично. Нет, ты есть ты. И ты — Жаниу Баррету. Ты же приехал в Бразилию, не так ли?Флетч глубоко вздохнул.— Как зовут эту старую каргу?— Идалина Баррету.— Меня тревожит, что ты так внимательно слушала ее. И швейцар…— А почему бы и нет? — Лаура перевернула страницу. — Она же говорила.— Лаура, ты, судя по всему, полностью отбрасываешь реальное прошлое. И, однако, принимаешь на веру такую чушь.Лаура, казалось, внимательно изучала таблицу в конце статьи.— Что есть реальность?— Чему ты больше веришь?— В бананах много калия. Не зря я их так люблю.— Ты не даешь ничего объяснить. И ничего не объясняешь сама.— Если можешь, забудь пока об Идалине Баррету. Она отбросила журнал и посмотрела на него, стоящего у окна.— Как нам понять друг друга? — задал Флетч риторический вопрос.Лаура перевернулась на спину, подняла одну ногу.— Поделись со мной своим бананом.Флетч рассмеялся.— Мне необходимо больше калия.— Я надеюсь, глюконата калия.— Иди ко мне, Жаниу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50