— Мы провожали его, — вступил в разговор Тонинью. — Вместе с Флетчем.— Но почему он решил выйти в море именно сегодня, во время бала в «Канекане»?— В последние дни Норивал стал очень серьезным, — ответил Тонинью.— Он не раз говорил о том, что пора взяться за ум, — добавил Орланду.— Отличная мысль, — улыбнулся Папаи Ноэль.— Вопрос стоял лишь в том, какую ему избрать карьеру, — продолжил Титу.— Норивал очень талантлив, — вставил Орланду.— Наверное, он хотел подумать о будущем, — предположил Тонинью.— Норивал решил взяться за ум? — спросил Арлекин. — Тогда мне пора в отставку.— Нет, нет. Никто не знает Норивала лучше нас, — заверил его Тонинью. — Если Норивал принимает какоето решение, он готов умереть, но достичь поставленной цели.— Норивал может быть очень искренним, — чувствовалось, что Орланду гордится своим другом.— Да, — кивнул Тонинью. — Если он что-то решил, то сделает обязательно.— Норивал совсем не появится на балу? — спросил Арлекин.— Он ушел в море, — ответил Тонинью. — Чтобы принять окончательное решение…— Ну что за сын! — воскликнул Папаи Ноэль. — Наверное, где-то напился. Билет сюда стоит триста американских долларов! Норивал, Адроальду… Зачем человеку сыновья? Они забывают отца, как только вырастают большими. Они берут, но ничего не дают взамен!Флетча представили сеньоре Пасаринью, которая сидела в сторонке, наблюдая за танцующими внизу. С кротким взглядом, в костюме циркового клоуна.— Ах, Норивал вышел в море! Ну конечно, он никогда не любил балов! Всегда был спокойным, тихим мальчиком. В юности он писал стихи, знаете ли. Я помню одну его поэму, о какаду, в котором легко узнавался директор его школы…— Теперь ты понимаешь, — прошептал Флетчу Титу, — что такой женщине нельзя сказать правду.— Конечно.— Правда убила бы ее.— Давайте выпьем! — воскликнул Арлекин. — Кашасу?Тонинью широко улыбнулся. Худшее осталось позади.— Нет, сеньор. Сначала мы должны найти себе девушек.— Разумеется, должны! — прогремел Папаи Ноэль. — Ночь еще молода, как и вы сами.— Только убедитесь, что это не мужчины, хирургически превращенные в женщин, — предупредил Арлекин.— Если у меня возникнут сомнения, я приведу ее к вам для консультации, — ответил Тонинью.Арлекин расхохотался.— Тонинью, — спросил Флетч, когда они вышли из ложи, — ты собираешься поехать утром на берег, чтобы убедиться, что Норивала уже вынесло на пляж?— О нет, — Тонинью поправил левый сапог. — Сегодня воскресенье. Мы должны пойти к мессе.Теудомиру да Коста стоял у маленького бара в глубине ложи.— Кто вы? — воскликнул он. — Я вас не узнаю.Флетч ответил долгим взглядом через прорези маски. Все остальные сидели лицом к залу, слушая очередного певца.Чечеточники отправились на поиски девушек.— Вы пугаете меня, сеньор. Что вам угодно?— Это я, Теу.— Кто? — Теу наклонился вперед, вглядываясь в прорези маски.— Флетч!— А! — Теу изобразил безмерное облегчение. — Тогда давайте выпьем.Бармен, которого Теу привез с собой, начал смешивать для Флетча водку и апельсиновый сок.— Уже очень поздно. Почти три часа утра. Вы что, заснули?— Нет.— Я так и думал.— Лаура уехала, и я отправился на экскурсию по окрестностям Рио. Вот и задержался.— На автобусе?— Не совсем. В большом автомобиле. Певец замолчал.— О, Флетч! Какой прекрасный костюм! — воскликнула сеньора Вияна. — Где вы его взяли?— Снял с одного типа, показавшегося на экране моего телевизора.— Он сидит на вас… — взгляд ее опустился ниже талии Флетча. — Как влитой.— Откровенно говоря, мне кажется, это не костюм, а вторая кожа.— Так оно и есть, дорогой. Так оно и есть.Теу представил Флетча другим гостям. Кроме сеньоры Вияна и ее мужа, в ложе находились знаменитый бразильский футболист, который не мог устоять на месте и танцевал сам с собой, его жена, выше ростом, с внушительными формами, биржевой маклер с супругой из Лондона, Адриан Фоусетт, музыкальный критик из «Нью-Йорк таймс», автогонщик-итальянец с подругой, по виду совсем молоденькой, и французская кинозвезда Жетта.Все восхищались костюмом Флетча, он — костюмами остальных гостей. Теу оделся тигром, с коротким хвостом. Тигровая голова лежала на стойке бара. Немигающими стеклянными глазами она чем-то напомнила Флетчу Норивала в последние его мгновения. Но у Норивала глаза были куда как счастливее.Жетта нарядилась в костюм сестры милосердия, только с очень короткой юбкой. Впрочем, в фильмах, которые доводилось видеть Флетчу, она снималась совсем без одежды.Флетч снял маску и шляпу и подошел к поручню, чтобы посмотреть на яркий круговорот внизу.Несколько барабанщиков уходили с эстрады, другие поднимались им навстречу: музыка не умолкала ни на секунду.В трех местах, между площадкой для танцев и маленькими столиками, возвышались золоченые клетки. Внутри каждой в такт музыке извивались три или четыре великолепные женщины, в узких набедренных повязках и с высокими головными уборами.Снаружи девять или десять женщин, одетых точно также, танцевали вместе с ними, словно гигантские кошки, поднявшиеся на задние лапы. Ритмично подергивались голые загорелые задницы, тряслись огромные загорелые груди.— Пол этих клеток может подниматься и опускаться, — заметил подошедший Теу. — Так что женщины могут уйти, не опасаясь, что к ним будут приставать.— Они, должно быть, ростом в семь футов.— Во всяком случае, выше шести.— А что это за женщины вокруг клеток?— Это не женщины, — Теу отпил из бокала.— Да нет же, женщины.— Они — лучшая реклама мастерству бразильских хирургов.Издалека Флетч не видел никакой разницы между женщинами внутри и вне клеток.Однажды в Нью-Йорке в такой же ситуации он угодил впросак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50