Я виню ее за то, что она превратила мою жизнь в ад лишь потому, что была слишком труслива, чтобы расторгнуть наш брак каким-нибудь достойным способом.
— Но это ведь не все, в чем ты ее обвиняешь. Я думаю, ты потому так гневаешься, что она собиралась выйти замуж за другого.
Рис смерил его взглядом, полным ярости.
— Ты полагаешь, я ревную?
— А разве нет?
Бормоча проклятия, Рис грохнул графином по столу.
— Нет, я не ревную. Я в бешенстве. В бешенстве оттого, что она собиралась воспользоваться Ллинвиддом, чтобы заполучить себе в мужья этого англичанина. Разрази меня гром, как ты можешь даже предполагать, что она невиновна, если она была готова пойти на двое-мужество? Будь она невиновна, она не связалась бы с этим проклятым маркизом! И не стала бы держать наш брак в тайне!
— Да, в этом есть резон. А ты спросил ее, почему она так поступила?
— Она заявляет, будто какой-то человек, нанятый Нортклиффом, отыскал свидетельство о моей смерти. Но ведь такого свидетельства быть не может, и значит, она лжет. Что же до ее желания держать наш брак в тайне… она мне ничего еще не сказала, но скорее всего и тут ей удастся придумать какую-нибудь историю. Но уж я заставлю ее во всем сознаться!
— А что, если у нее действительно есть для всего убедительные объяснения? Я тоже не верил в невиновность Летиции, пока она мне не объяснила, что ей пришлось выбирать между голодным существованием для себя и ребенка и связью с Нортклиффом. Я не могу ее за это винить.
Рис неотрывно смотрел на пылавший в камине огонь.
— Джулиана не стала оправдываться. И не привела никаких доказательств в свою пользу.
— Но все же она утверждает, что не имеет отношения к твоей вербовке.
— Она лжет. И это подтверждают трое свидетелей. Черт побери, Морган, ведь двое из них — ее родные братья! Ради всего святого, скажи мне, зачем ее проклятым братьям лгать мне, совершенно не задумываясь о ее будущем?
— Не знаю, — признался Морган.
— Я же могу сделать с ней все, что заблагорассудится, и они это понимают. Так почему они на это пошли?
Морган сжал подлокотники кресла.
— И что же ты думаешь с ней теперь делать? Раньше ты говорил, что хочешь только вернуть себе Ллинвидд и свою жену. Но что ты намерен делать с ней теперь, когда уже получил ее? Что это будет за семья, если ты ей совсем не доверяешь?
— Что я буду делать с Джулианой, это мое дело, — буркнул Рис.
— Так-то оно так, — с сомнением протянул Морган, — но разреши, приятель, дать тебе один непрошеный совет. Если в конце концов ты все же убедишься, что она говорит правду, тебе не удастся так уж легко стереть в ее памяти время, когда ты ей не верил. И может статься, она тоже потеряет веру в тебя. Что ты тогда будешь делать?
— Вот уж действительно непрошеный совет, — взорвался Рис. — Так давай и я тебе дам один. Поступай как знаешь и с Летицией, и со своим новоиспеченным сыном. Делай вид, будто нас никогда не изгоняли из родной страны и не заставляли страдать на борту «Кошмара ночи». Если хочешь, притворяйся, что последних шести лет просто никогда не было. Но оставь в покое меня и Джулиану, слышишь?! Я буду с ней поступать так, как сочту нужным, и никакие твои советы тут ничего не изменят!
Морган сурово поглядел на Вогана.
— Я тебя понял. Надеюсь только, что ты не совершишь непоправимой ошибки.
Он встал и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Рис в бессильной злобе выругался.
— Я не совершаю ошибки, — громко сказал он немым стенам. — Нет, не совершаю!
Но почему же тогда сомнения так терзают его душу? Неужели Морган все-таки прав?
11
Резкие щелкающие звуки ворвались в тяжелый сон Джулианы. Она попыталась вернуться в молчаливый мир сновидений — взбила подушку и прижалась к ней с глубоким вздохом, — но сна как не бывало. Из окна до нее доносились крики уличных торговцев, громыхание телег по булыжной мостовой, в коридоре слышались приглушенные шаги слуг. Теперь ей уже ни за что не заснуть.
Со стоном Джулиана открыла глаза и уставилась в стену. Боже, где она? Это не Нортклифф-Холл и не Ллинвидд.
В следующее мгновение она все вспомнила, и сердце ее отчаянно забилось. Рис! Он вернулся. Воскрес из мертвых, когда она потеряла уже всякую надежду. Но вместо радости в душе ее было лишь смятение. События прошлой ночи вставали перед ее глазами. Она ясно помнила каждый миг их изнурительного поединка и последовавшие за ним часы, которые она провела в постели, в отчаянии пытаясь придумать, как же ей жить дальше.
Поняв, что Рис твердо решил держать ее при себе, Джулиана нашла единственно возможный выход. Нужно любым путем превратить эту отчаянную битву характеров в цивилизованное супружество. Это было самое большее, на что она могла рассчитывать, раз уж Рис ее так ненавидел. И хотя ее ужасала мысль о том, что придется жить с Рисом как с чужим человеком, это было все же лучше, чем то изматывающее сражение, которое он, похоже, намерен вести.
Она устала от сражений. Шесть лет она сражалась — сперва со своим страхом, потом со своим горем. И то, и другое было связано с Рисом. Она сражалась со своей семьей за право жить в Алинвидде, затем с кредиторами, пока дела там наконец не пошли в гору. Решив выйти замуж за Стивена, она надеялась навсегда покончить со ~ сражениями, надеялась найти «тихую гавань».
На ее губах застыла горькая улыбка. Конечно, это было бы слишком хорошо, чтобы стать реальностью. И все по вине ее проклятых братцев и их неожиданного предательства. Впрочем, не такого уж неожиданного, ведь они-то, видно, и выдали Риса вербовщикам, а теперь втягивали ее в самое ужасное из сражений.
Джулиана закрыла глаза и усилием воли заставила себя не думать о том, что все время точило ее душу изнутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133