Отец уже попытался выведать у нее, что она делала на сборище радикалов и как она туда попала, но Джулиана не проговорилась. Как же она могла выдать Летицию, Риса и всех остальных? Сделать это было выше ее сил, как бы там ни гневался ее отец, какие бы проклятия ни насылал на ее голову, чего бы ни делал, чтобы узнать побольше о мистере Вогане.
Скорее всего ей не придется больше увидеть Риса. Да и как при сложившихся обстоятельствах это могло быть возможно? Если бы можно было передать ему записку, объясниться…
В бессилии Джулиана тнула кулаком подушку. Даже если бы она нашла способ передать записку, что ей было сказать в свое оправдание? Что она возомнила себя простой валлийской девушкой, которой дозволено целоваться с кем попало? И это было бы очень близко к истине. Сейчас ей больше всего хотелось быть простой кухаркой, а не леди Джулианой Сент-Албанс, дочерью английского графа.
Она рассеянно оглядела свою огромную комнату. Неяркий свет, падавший от зажженного канделябра, отражался на блестящей поверхности мебели. Блеск тщательной полировки отвлекал внимание от потрепанных складок портьер, от пожелтевших от долгого пользования простыней. Даже огромная кровать под балдахином, сработанная из дорогого красного дерева и украшенная изящной драпировкой с индийской вышивкой, свидетельствовала о былом финансовом могуществе графа Сент-Албанса, не пожалевшего средств на устройство дочериной спальни.
Но пусть его кошелек нынче и поистощился, отец Джулианы не забывал, что занимает высокое положение в обществе, а также имел твердые убеждения насчет того, с кем его дочери должно целоваться, а с кем нет. В его представлении опальный и обедневший валлийский экстремист здесь не мог иметь никаких шансов.
Неожиданно распахнувшаяся дверь заставила Джулиану вздрогнуть. В комнату вошла мать и присела на кровать рядом с дочерью.
— Я пришла проверить, как ты здесь. Надеюсь, ты уже осознала, за что твой отец наказал тебя?
Удержавшись от оправданий, которые могли бы еще больше усугубить ее вину в глазах родителей, Джулиана не ответила.
— Пойми, дорогая, отец желает тебе только добра. Если ты хочешь удачно выйти замуж, то должна научиться сдерживать свои глупые желания. Нельзя же поступать, как тебе заблагорассудится. Ведь всегда найдется мужчина, который… — Мать неожиданно замолчала, поджав губы.
— Который что?
Нервно теребя краешек простыни, графиня наконец собралась с духом и произнесла почти шепотом, словно выдавала страшную тайну:
— …применит к тебе силу.
В глазах Джулианы отразился ужас: Летиция никогда ей об этом не рассказывала!
— Ты хочешь сказать, что он побьет меня?
Джулиана никогда не рассматривала отцовские тумаки как применение силы. Он всего лишь наказывал ее за недозволенные, с его точки зрения, проступки; но сейчас она все же чувствовала некоторое облегчение от того, что на сей раз ей удалось избежать наказания.
— Не совсем так. — Вымученная улыбка тронула губы графини, а руки ее тем временем неустанно мяли край простыни. — Иногда мужчина может по-разному применять силу к женщине. Он может дотрагиваться до нее… — Мать, по-видимому, с трудом подыскивала точные слова.
— Ты хочешь сказать, целовать ее? — с надеждой спросила Джулиана.
Мать удивленно поглядела на нее.
— Откуда ты это знаешь?
— Я… я видела, как это делала Летиция, — смущенно пробормотала Джулиана.
Графиня вздохнула с видимым облегчением.
— Твоя горничная ведет себя слишком вольно для незамужней девицы. Но что там говорить, она же — валлийка.
А что тут такого, что она — валлийка? Этот вопрос с недавнего времени очень занимал Джулиану.
— Разве только валлийские женщины позволяют себя целовать?
— Никогда английская женщина, — ответила мать строго, — не позволит себя целовать до тех пор, пока она не обручена, и то, разумеется, только под присмотром. Лишь замужние дамы дозволяют своим мужьям целовать себя… и трогать. — Дрогнувшим от смущения голосом графиня продолжала: — Основная опасность состоит в том, что мужчины никогда не соблюдают эти правила. Они просто не могут сдерживать свои… сильные чувства. Поэтому именно женщины должны уметь держать себя в руках и не позволять этим чувствам взять верх над собой.
Джулиане вдруг вспомнилось, каким восхитительным было ощущение от поцелуя, который подарил ей Рис Воган. Ей хотелось тогда, чтобы он длился вечность!
— А разве у женщины не может быть сильных чувств?
— Разумеется, не может! — в ужасе воскликнула мать. — Ни чистокровной англичанке, ни вообще любой благовоспитанной барышне не позволяется иметь сильных чувств. Вот ирландцы, валлийцы, шотландцы… это другое дело, в их жилах течет другая, нечистая, кровь. Но английские леди выше по происхождению, а потому сильные чувства им не свойственны. Конечно, бывают неприятные исключения, когда незамужняя девица с дурной кровью стремится стать любовницей мужчины… но такие не водятся в нашем кругу.
Графиня замолчала, чувствуя облегчение от того, что ей удалось избежать опасных объяснений.
Но Джулиане этого было недостаточно. Она уже слышала слово «любовница» и знала, что так говорят о тех особах, которые живут в одном доме с мужчиной, не связанным с ними кровным родством или узами брака. Знала это, но не больше. В слове «любовница» ей чудилось что-то чуждое, завезенное откуда-то издалека, с континента. Но если она правильно поняла рассуждения матери, то…
— А эти женщины… те, у которых «дурная кровь»… они — англичанки?
Мать поджала губы.
— Только зовутся ими. Их нечестивое поведение говорит о том, что они не… — Графиня замялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133