Да и к тому же, как бы она сумела воспрепятствовать этой нечестной сделке?
— Мне, пожалуй, лучше уйти, — сказал Воган, одевшись. — Я сделал все, что хотел. — Его глаза скользнули по ее лицу, губам, которые он еще недавно так страстно целовал. — Даже больше, чем надеялся.
— Я больше не увижу тебя? — невольно вырвалось у Джулианы. Господи, до чего же неосмотрительно с ее стороны! В кругу Сент-Албансов почиталось слишком невежливым приглашать гостей так, как она это только что сделала. Но брать свои слова обратно было просто неловко.
— Ты хочешь сказать, я могу прийти сюда? В твою комнату? — В его голосе прозвучало недоверие.
— Если, конечно, ты хочешь… — пролепетала Джулиана.
— Конечно, хочу! — Он нежно коснулся ее подбородка рукой и заглянул в глаза, и Джулиана увидела, что взгляд Риса исполнен желания. — Я вернусь тогда, когда ты захочешь. На будущей неделе дела зовут меня в Лондон, но до тех пор я могу приходить к тебе каждую ночь, если ты захочешь.
— Очень хочу! Только, пожалуйста, дождись, пока все вечером разойдутся по своим комнатам и Летиция покончит с моим туалетом. Тогда мы сможем быть спокойны, что никто нас не обнаружит.
Он нежно погладил ее по щеке и задумчиво произнес:
— Ты и сама не понимаешь, о чем меня просишь.
— Может, и так. Но все равно возвращайся. — Джулиана нашла губами его руку и поцеловала в ладонь.
— Черт меня возьми, должно быть, я сошел с ума, но я готов пройти ради тебя сквозь огонь и воду!
— Мне вовсе не хочется обрекать тебя на огонь и воду, но если наши встречи — это безумство, то я его обожаю.
В порыве нежности Рис привлек ее к себе, и они слились в долгом, страстном поцелуе, полностью подчинившем Джулиану его воле. Язык теперь проникал так глубоко, как не проникал раньше, а руки ласкали ее тело и искали откровений, доныне казавшихся Джулиане недозволенными.
Наконец Рис оторвался от нее и с неохотой направился к окну. Он молча влез на подоконник и перебросил ноги наружу, но в последний момент не выдержал и пристально взглянул в глаза Джулиане.
— Ты еще не передумала? — спросил он, видя ее смущение.
Но Джулиана выдержала его взгляд. Да, у нее еще было время передумать, извиниться и отменить свое приглашение. Но разве можно отказаться от наслаждения видеть его вновь, увлеченно беседовать с ним о валлийской поэзии, о его единомышленниках, о… да еще много о чем! Может быть, в конце концов он поймет, почему ее семья стала такой чужой для нее. Он объяснит ей, что значит жить с «дурной кровью». И он не станет, как другие, смеяться над ее восторженной пылкостью и укорять в недостатке сдержанности.
— Нет, не передумала, — с твердостью прошептала она, подходя к окну.
Напоследок, совсем уже выбравшись наружу, Воган произнес:
— Ну, так я приду завтра. — И, легко ступив на карниз, прыгнул и уцепился за ветку.
Затаив дыхание, Джулиана наблюдала, как он, ловко перебирая руками, добрался до безопасного места и после секундного балансирования быстро спрыгнул на землю. Там внизу он на прощание поглядел в ее сторону, и она увидела, как с его губ неслышно слетело слово: «Завтра!»
— Завтра! — прошептала ему вослед Джулиана и еще долго оставалась у окна, пока Рис не исчез во мраке ночи.
Господи, только бы поскорее настало завтра!
4
Прошло около недели. Однажды вечером Рис, как всегда, появился у ограды имения Сент-Албансов, уцепился за ветку дерева, перекинувшуюся над оградой сада, и, подтянувшись, взобрался на верхушку стены. Минуту помедлил, а затем легко спрыгнул на землю.
«Джулиана не ждет меня в столь ранний час», — подумал он, пробираясь в темноте через господский сад. Обычно Рис наведывался к ней поздно ночью, когда все домочадцы были уже в своих постелях, да и саму Джулиану он частенько находил заснувшей, не выдержавшей томительного ожидания.
И каждую ночь все было так же, как накануне: он, превозмогая желание, старался быть сдержанным, она же, казалось, даже не догадывалась, какие чувства бушуют в нем. Каждую ночь они подолгу беседовали о поэзии Хью Мориса и Дэфидда ап Гуилема, о тайном обществе валлийцев-националистов и даже о войне в Американских Штатах. К его удивлению, Джулиана выказывала ненасытную жажду знаний, и его визиты к ней, сопряженные с большой опасностью для обоих, были для нее прекрасной возможностью расспрашивать обо всем, что приходило ей в голову.
Но если бы они только беседовали! Тогда Воган не чувствовал бы себя столь напряженным и не боялся зайти слишком далеко. Каждая ночь… была полна исступленных ласк, и утро заставало их в объятиях друг друга, слившихся в долгом, жарком поцелуе.
И с каждой ночью желание становилось все невыносимее: третьего дня он позволил себе осторожно расстегнуть ворот ее ночной сорочки из тонкого муслина, мягко подчеркивавшего округлости ее фигуры и не скрывавшего самые потайные уголки ее тела. Тогда его руке удалось незаметно проникнуть под тонкий покров ткани и ласкать до изнеможения теплые, мягкие холмики ее грудей.
Да, так было всего пару дней назад. Одно только воспоминание о той ночи приводило Риса в сильнейшее возбуждение. Сперва осознание происшедшего потрясло Джулиану, но, преодолев испуг, она позволила Рису ласкать и пощипывать ее нежные соски до тех пор, пока они не набухли от возбуждения. Она даже позволила ему поцеловать их и пощекотать языком, утолив вожделение, копившееся в нем со дня их первой встречи. Словно мягкий, спелый, сочный плод была ее кожа, и Рис хотел прикасаться, ласкать ее целую вечность.
Но прошлой ночью…
Черт побери, прошлой ночью он зашел слишком далеко. После небольшого разногласия, вызванного спором, равно ли по силе поэтическое вдохновение у Хью Мориса и Горони Оуэна, он неожиданно усадил Джулиану к себе на колени и заставил замолчать великолепным поцелуем, повлекшим за собой еще множество безрассудств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133