.. анализа всего уклада жизни, но я уверен, что
в результате этого анализа мы получим элементы
вряд ли выраженные педагогическими терминами.
Свобода от педагогической нарочитости позволяет
всему коллективу развиваться в одной плоскости вместо
обычной системы параллельного развития, с одной сто-
роны, детского коллектива, с другой — коллектива педа-
гогов. Это двойное развитие обычно приводило в лучшем
случае к обособлению коллективов, а иногда и расхож-
дению их. В то же время эта свобода, как показал нам
опыт, определяет свободу в самочувствии воспитанника,
позволяет ему более просто и радостно переживать свое
детство. Это обстоятельство особенно важно, ибо им обус-
ловливаются часто совершенно неожиданные и интерес-
ные эффекты в области тона, дисциплины, работы.
242
В начале нашей работы мы сознательно и принципи-
ально решили не интересоваться прошлым воспитанника
в его присутствии, не расспрашивать его о приключениях
и подвигах, но все же считали необходимым изучать «де-
ло», приведшее воспитанника в колонию, составлять
предварительную его характеристику. В дальнейшем мы
убедились, что «дело» только сбивает нас с толку, уста-
навливает ненужную и предвзятую позу по отношению
к новичку. В настоящее время мы совершенно искренне и
без всяких усилий игнорируем «вчерашний день», не ин-
тересуемся «делами» и в итоге просто ничего не знаем о
прошлом воспитанника. Если спросить любого из воспи-
тателей, за что прислали такого-то или такого-то, он
просто удивленно откроет глаза, настолько крепко мы
привыкли не интересоваться этим вопросом.
Результаты этого метода огромны и прямо неожидан-
ны для нас самих. Несмотря на то что колония почти еже-
недельно выпускает «стариков» и принимает новых, в ней
совершенно отсутствуют разговоры о прошлом. Не ска-
завши ни одного слова, молчаливо и просто, воспитатели
и воспитанники как бы согласились, что прошлого нет и
оно не стоит воспоминаний. К новичку никто не обраща-
ется с вопросом «за что» или «почему». Зато с чисто де-
ловым интересом поинтересуются «из какого он города,
мать — отец живы?» Зато с чисто деловым интересом по-
стараются проникнуть в тайны физиономии и мускулату-
ры, прощупать товарища и работника. Если новичок нач-
нет хвастливо рассказывать о своих подвигах, его сурово
остановят на третьем слове: «Брось чепуху молоть, здесь
это никому не нужно!». Но новичок обычно и не начнет
рассказывать. Общий хозяйственный рабочий тон, быст-
рый бег колонийской машины, общая занятость и общая
гордость своей трудовой жизнью не позволят ему даже
рта раскрыть. Фигурально выражаясь, ему предложат,
без лишних речей, вскочить на какую-нибудь подножку и
принять участие в общем движении. Большинство нович-
ков с радостью хватаются за первую попавшуюся рукоят-
ку и через месяц уже чувствуют себя колонистами. Неко-
торые же не находят в себе сил забыть городские рынки
и кинематографы и на другой день по прибытии в коло-
нию убегают.
Колония не только никому не препятствует уходить, а,
напротив, сама объявляет: «Кто не хочет работать и быть
колонистом — проваливай из колонии».
Это необходимо как естественный результат хозяйст-
243
венной организации колонии, но это необходимо и для
уменьшения числа побегов. Бегут из тюрьмы, колония
же — открытая детская коммуна, без заборов и сторожей.
Напротив, колония всегда осаждается просьбами жела-
ющих вступить в нее, что еще больше удаляет колонию от
тюрьмы.
Т. 1. С. 48—49
За что бы мы не ухватились в деле воспитания, мы
везде придем к этому вопросу — к вопросу меры, а если
сказать точнее— к середине. Это слово для нас неприят-
но звучит. Что такое середина, что такое средний чело-
век? Многие педагоги, которые всегда так «восхищенно»
живут и мыслят, указывали мне на это как на мою ошиб-
ку: если вы рекомендуете середину, то будете воспиты-
вать среднего человека: ни злого, ни доброго, ни талант-
ливого, ни бесталанного, ни то ни се.
Такие возражения меня не смущали. Я начинал про-
верять, не ошибаюсь ли я, не воспитываю ли я средних
людей, и если я говорю, что в моем педагогическом мето-
де должна быть середина, то не выйдут ли из-под моей
воспитательной руки люди средние, люди неинтересные,
скучные, могущие благополучно жить, но не способные
ни создать великое, ни пережить настоящие высокие че-
ловеческие душевные переживания? Я проверил это на
деле, и за мои тридцать два года учительской и педагоги-
ческой деятельности и последние восемь лет в трудовой
коммуне им. Дзержинского я пришел к выводу, что этот
метод правилен и приложим к семейному воспитанию.
Слово «середина» может быть заменено другим сло-
вом, но как принцип это необходимо иметь в виду при вос-
питании детей. Мы должны создать настоящего челове-
ка, способного на великий подвиг, на великие дела и ве-
ликие чувства, способного, с одной стороны, стать героем
нашей эпохи, с другой стороны, вовсе не «шляпу» и не
человека, который все может раздать, без всего остаться
и хвалиться — вот я какой добрый человек. Даже в на-
шем идеале, против которого никто не может спорить,
присутствует принцип какой-то середины, какой-то меры,
какой-то дозы. И я понял, почему слово «середина» меня
не смущает. Конечно, если сказать, что «середина» — это
смесь белого и черного, тогда — правильно, смешайте чер-
ную краску с белой, и получится краска серая. Такая се-
редина как будто бы и убийственна. Но если вы не будете
гнаться за словами, а просто подумаете о человеке, то вы
244
сразу увидите, какого человека мы считаем самым луч-
шим, самым идеальным человеком, таким, какими долж-
ны быть и наши дети, и если мы «е будем ни в какую
сторону уклоняться, если мы не будем увлекаться ника-
кой излишней словесной «философией», мы всегда ска-
жем, какими должны быть наши дети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140