Они таковы как раз потому, что мы прекрасно
видим, что в их разрешении весь залог успеха.
Но этими как раз проблемами наша теория и наша
литература совсем не занимаются или занимаются очень
мало.
Отчего это происходит? Отчего то, что для практиков
составляет главный вопрос, не составляет никакого воп-
роса в теории? Ведь если в практической медицине воп-
рос о лечении рака один из главных, то таков же он и в
медицинский теории. В педагогике же наш главный воп-
рос не является ни главным, ни второстепенным, вообще
никаким в педагогической «теории».
Вот почему для нас, практических работников, даже
трудно решить, что же это такое педагогическая «теория».
К нам приходят новые товарищи, только что окончив-
11* 307
шие вуз, только что освоившие педагогическую теорию,
и они нам не приносят ничего нужного, никакой новой
струи не вливают в наши застоявшиеся реки. В течение
двух-трех лет они на наших глазах забывают эту самую
теорию и постепенно приучаются полагаться больше на
эрудицию, здравый смысл и житейский опыт, и в то же
время они вместе с нами возятся с нашими проклятыми
проблемами, которые где-то там повыше не считаются
ни проклятыми, ни педагогическими, ни даже пробле-
мами.
Значит ли это, что мы отрицаем педагогическую тео-
рию, а пожалуй, даже и науку?
Нет, это только значит, что мы заявляем несколько
самых скромных желаний.
Несколько самых тихоньких воззваний к педагоги-
ческой науке и к педагогической литературе.
1. Мы просим те вопросы, которые крайне важны и
которые давно торчат перед нашими практическими гла-
зами, без решения которых мы не можем шагу ступить
в педагогической работе, считать педагогическими и
присвоить им звание проблем, почетных педагогических
проблем.
2. Мы просим вообще считать педагогику наукой,
которая нужна прежде всего нам, практическим работни-
кам, и которая для нас специально существует, и просим
не считать, что мы и наши воспитанники существуем для
педагогической науки. В наших школах, например,
сплошь и рядом можно наблюдать, что не комплекс су-
ществует для учеников, а ученики для комплекса.
3. Мы просим, наконец, чтобы то, что называется
педагогической наукой, стояло в прямом отношении и к
пашей революции, и к тому, что называется реализмом,
и к пятилетке, и к индустриализации, чтобы и вся наша
работа не сидела на берегу, глядя, как мимо нас проно-
сится широкая река жизни, а мы в это время сидим на
берегу, колотим себя кулаками в грудь и кричим:
— Мы тоже с вами, честное сознательное слово, с
вами, ей богу, с вами!
Вот наши скромные пожелания.
<...> Но соцвоса (социального воспитания.— Ред.)
мы не отрицаем. Напротив, как раз мы являемся теми
людьми, которых Гринько 56 называет подвижниками соц-
воса. Как раз наш советский соцвос мы считаем одной из
самых прекрасных мыслей человечества, но мы требу-
ем и желаем, чтобы был соцвос, а не разговоры о соц-
308
восе, не спекуляции на соцвосе. О соцвосе, между про-
чим, можно очень много говорить, и у нас бы нашлось
много доказательств, что соцвос извращается не по вине
практических работников. Но сейчас не нужно этого спе-
циально говорить, потому что все, что написано выше и
ниже, и есть как раз защита идей соцвоса.
Т. 1. С. 82—85
Мне часто говорили разные теоретики: результаты у
вас хорошие, а методы нехороши. И никто не потрудился
даже за шестнадцать лет проверить мои методы по ре-
зультатам работы. В самом деле, как же так: методы
плохие, а результат хороший. Где же здесь самая обык-
новенная житейская логика, я уже не говорю о научной.
Ведь что получается: покажи вам настоящее дело, вы
собственным глазам не верите, а где же точные измери-
тели вашей науки? Нет у вас этих точных измерителей.
Скажет Шульгин: это средство хорошее, будут его при-
менять, не скажет — не будут.
Нет изобретательности, творческой мысли, нет опыт-
ной методологии, нет еще большевистской партийной
логики в педагогике, а только старый беспомощный схо-
ластический метод утверждения и проповеди.
Дело создания настоящей материалистической марк-
систской педагогической теории и техники — наше с
вами дело. И мы обязаны по-новому его сделать. Есть
великое культурное наследство, которое мы используем,
но мысли великих педагогов прошлого — только эстети-
ка и проповедь, а не наука, не методика, не техника
педагогики. На основе учения Ленина, его науки и так-
тики мы обязаны создать и создадим принципиально но-
вую революционную науку и деловую педагогическую
технику, не успокаиваясь на том, что сто лет тому назад
дал Песталоцци. И в нашем творчестве мы должны брать
за образец большевика, а не Песталоцци.
(Из выступления
в Высшем коммунистическом институте просвещения) 57
Какое я принимал участие в составлении учебника
педагоги/ш?— Меня пригласили профессора помочь им
написать учебник. Я ответил согласием, но при условии,
если они ответят на один вопрос: будем ли мы писать
педагогику сегодняшнего дня или завтрашнего? Они
сказали, что не могут писать педагогику завтрашнего
дня. Тогда я сказал: пока вы будете писать педагогику
309
сегодняшнего дня, жизнь вас перегонит, п в результате
вы напишете педагогику не сегодняшнего, а вчерашнего
дня 58.
Т. 7. С. 196
Я стою за общественность в педагогике. Когда я
воспитываю человека, то должен знать, что именно вый-
дет из моих рук. Я хочу отвечать за продукцию свою и
моих сотрудников, за будущих инженеров и мастеров,
за всю эту организацию, за летчиков, студентов, педа-
гогов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140