Это в несколько раз боль-
ше любой армии в любом государстве, это больше очень
многих самих государств. И если мы допустим в этом
важнейшем воспитательном деле хотя бы 10 процентов
брака, то это значит, что мы прибавили в нашем обще-
стве 3 миллиона плохо воспитанных, а может быть, и
вредно воспитанных молодых людей. Народное образо-
вание и народное воспитание в нашем государстве сде-
лались таким количественно могучим, что и один процент
брака в этой работе грозит нашей стране серьезными
прорывами.
Перед лицом этой постоянной политической пробле-
мы уместно спросить: что сделано и что делается в об-
ласти организации школьного воспитания? И ответить
нужно в очень грустных словах. В советской жизни нет
другой области, в которой делалось бы наше советское
дело так неуверенно, так неразборчиво, так неопреде-
ленно.
Т. 4. С. 317—318
Моим основным принципом (а я считал, что это прин-
цип не только мой, но и всех советских педагогов) всег-
да было: как можно больше требования к человеку, но
18
вместе с тем и как можно больше уважения к нему.
В нашей диалектике это, собственно говоря, одно и то
же: нельзя требовать большего от человека, которого
мы не уважаем. Когда мы от человека много требуем,
то в этом самом и заключается наше уважение, именно
потому, что мы требуем, именно потому, что это требо-
вание выполняется, мы и уважаем человека.
Т. 4. С. 232
Я настаиваю на том, что основным принципом в на-
шей педагогической работе, школьной, внешкольной, до-
школьной, является как можно большее уважение к че-
ловеку.
Как можно больше уважения и настойчивого, ясного,
открытого требования: веди себя так-то и так-то.
Т. 4. С. 266
Это и есть советская педагогика, основанная, с одной
стороны, на безграничном доверии к человеку, а с дру-
гой стороны, на бесконечном к нему требовании. Соеди-
нение огромного доверия с огромным требованием и есть
стиль нашего воспитания.
Т. 7. С. 41
<...> Нужно предъявлять человеку большие требо-
вания. Это необходимое педагогическое принципиальное
положение, без которого нельзя воспитывать человека.
Если с человека не потребовать многого, от него и не
получишь многого.
Убеждение в том, что многое вырастает само из ниче-
го при помощи каких-то химических влияний ваших пе-
дагогических взглядов, неправильно.
Многое может вырасти только тогда, когда вы не
только про себя педагогически мечтаете, а когда вы по-
настоящему требуете. Этого не может сделать не сби-
тый, не организованный педагогический коллектив. И не-
льзя организовать его, если нет единого школьного кол-
лектива. А когда имеется единый школьный коллектив,
тогда можно требовать многое.
И наконец, последний момент — когда требование
встречается детьми не с подавленным настроением, а да-
же торжественно, когда чем больше вы требуете, тем
больше их радуете, потому что тем самым вы высказьь
ваете доверие их силам.
19
Если все эти требования соблюдены, то с таким кол-
лективом можно, я бы сказал, делать чудеса. <...>
Надо сказать, что требование часто пугает педаго-
гов. Боятся риска. Во всяком деле есть риск. Никакое
дело без риска делать нельзя.
Два слова о педагогическом риске. Я говорил о пе-
дагогическом риске на одном из собраний в Ленингра-
де в октябре 15. Мне сказали: «Вот вы говорите о риске,
а у нас один ученик десятого класса взял да повесился,
потому что ему поставили плохой балл. А вы говорите
о риске. Ведь если мы будем так много требовать и рис-
ковать, то все перевешаются».
Вы знаете, что я им ответил?
Поставить плохой балл — это вовсе не рискованное
действие. Какой здесь риск? И сколько вообще мы со-
вершаем таких нерискованных действий? Ученик не от-
ветил мне. Я ему поставил «плохо». Какой же здесь
риск? Он сел мне на шею, я его осторожненько стащил
и сказал: «Детка, не садись педагогу на шею». Никако-
го риска здесь нет. Он мне плюнул в лицо, а я перед ним
извинился. Что же здесь рискованного? Ведь не я ему
плюнул, а он мне. А я еще извинился перед ним.
Все это нерискованные действия. Однако нериско-
ванное действие, другое, третье, десятое, двадцатое —
и создается общая атмосфера нерискованности, такая
атмосфера, что многим может захотеться полезть в пет-
лю. Безысходная серая тоска: никто ничего не требует,
никто ничего не хочет, каждый беспокоится только о
том, как бы чего не вышло и как бы на меня мальчики
не обиделись.
Такая атмосфера может привести к очень плохим на-
строениям и очень плохим результатам.
Если же вы прямо, по-товарищески, открыто будете
требовать, то от этого человек никогда не захочет по-
веситься. Он будет знать, что вы относитесь к нему, как
к человеку.
Такая требовательность еше более сколачивает кол-
лектив, еще больше объединяет и учителей и учеников.
А как разрешается, товарищи, вопрос об учительском
авторитете? Очень часто тот или иной учитель заявляет:
— Вы подорвали мой авторитет, вы при учениках
сделали мне замечание, вы объявили мне выговор.
Спрашивается, на чем же базируется авторитет? Не-
ужели на вашей безнаказанности? Неужели на том убе-
ждении, что вы никогда не можете согрешить?
20
Я ставлю вопрос так: учительский авторитет основы-
вается на ответственности в первую очередь. Учитель
должен, не стесняясь, сказать своим ученикам:
— С меня требуют, я отвечаю, я ошибаюсь, я за свою
ошибку отвечаю. Вы видели, что я отвечаю?
— Видели.
— С меня требуют, поэтому и я требую с вас.
Нет ничего позорного, если директор объявит выго-
вор учителю. Пусть учитель считает, что он не совсем
виноват, но раз директор объявил ему выговор, он дол-
жен этим выговором воспользоваться для поднятия свое-
го авторитета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140