интересы коллек-
тива выше интересов личности. Казалось бы, вполне по-
нятная для нас, советских граждан, теорема. Однако на
практике она далеко не понятна очень многим интелли-
гентным, образованным, культурным и даже социально
культурным людям.
Мы утверждаем, что интересы коллектива стоят .вы-
ше интересов личности там, где личность выступает про-
тив коллектива. <...>
...Я долго думал, до каких пор интересы коллектива
должны стоять впереди интересов отдельной личности.
И сейчас я склонен думать, что предпочтение интересов
коллектива должно быть доведено до конца, даже до
беспощадного конца — ив этом случае будет настоящее
воспитание коллектива и отдельной личности.
На эту тему я еще буду говорить. Сейчас только ска-
жу, что этот беспощадный конец на самом деле должен
быть беспощаден только в логике, т. е. физически беспо-
щадным он может и не быть, т. е. нужно так организовать
272
технику беспощадности, чтобы интересы коллектива сто-
яли впереди интересов личности, но и чтобы личность
не оказалась в тяжелом, катастрофическом положении.
<...>
Наконец, четвертая теорема, которая должна быть
внушаема и предлагаться детям как чистая теория: дис-
циплина украшает коллектив. Эта сторона дисциплины —
красота дисциплины, эстетика дисциплины — является
очень значительной. Как раз в наших детских коллекти-
вах, насколько я знаю, делается очень мало в этом отно-
шении. У нас порой бывает дисциплина, выражаясь бес-
призорным языком, «занудная», скучная дисциплина
разглагольствования, понукания, надоедания болтовней.
Вопрос о том, как сделать дисциплину приятной, увле-
кающей, задевающей за живое, является вопросом про-
сто педагогической техники.
Я в своей истории не так скоро пришел к окончатель-
ной форме такой красивой дисциплины, причем, конечно,
здесь есть опасность, чтобы дисциплина не была просто
внешним украшением. Нужно, чтобы красота дисципли-
ны вытекала из ее сущности. <...>
Наконец, последнее теоретическое общее положение о
дисциплине, которое я считал необходимым своим воспи-
танникам предлагать как можно чаще в простой фогше,
доступной для детского понимания: если человеку нужно
сделать что-нибудь для себя приятное, он всегда сдела-
ет это и без дисциплины; дисциплина именно тогда, ког-
да человек делает и неприятное для себя с удовольстви-
ем. Это очень важное дисциплинарное положение. Его
также нужно отметить и подчеркивать как можно чаще,
при всяком случае. Вот коротко та общая теория поведе-
ния, мораль, которую необходимо детям предъявлять как
определенное знание, о котором нужно всегда говорить,
подчеркивать и добиваться понимания этих теорем и по-
ложений. Только таким образом, при таком общем теоре-
тизировании дисциплина будет получаться сознательной.
Во всех этих теоремах и аксиомах дисциплины нужно
всегда подчеркивать главное и основное — это полити-
ческое значение дисциплины. Здесь наша советская дей-
ствительность дает очень много блестящих примеров.
Наибольшие достижения, самые славные страницы на-
шей истории связаны с великолепным блеском дисцип-
лины. Вспомните наши арктические походы, папанинскую
группу, все подвиги Героев Советского Союза, возьмите
историю колхозного движения, возьмите историю нашей
10
273
индустриализации — здесь и в художественной литера-
туре вы увидите блестящие примеры, которые вы може-
те предъявить нашим воспитанникам как пример совет-
ской дисциплины, основанной именно на этих принципах
дисциплины.
Все-таки я уже сказал, что такая сознательность, та-
кая теория поведения должны сопровождать дисциплину,
должны идти параллельно с дисциплиной, а не быть ос-
нованием дисциплины.
Что же является основанием дисциплины?
Говоря просто, чтобы не зарываться в глубь психоло-
гических изысканий, основанием дисциплины является
требование без теории. Если бы кто-нибудь спросил, как
бы я мог в краткой формуле определить сущность моего
педагогического опыта, я бы ответил, что как можно
больше требования к человеку и как можно больше ува-
жения к нему. Я убежден, что эта формула есть формула
вообще советской дисциплины, есть формула вообще на-
шего общества. От буржуазного общества наше общест-
во отличается именно тем, что мы к человеку предъявля-
ем гораздо большие требования, чем буржуазное обще-
ство, и наши требования шире по объему. В буржуазном
обществе можно открыть лавочку, можно эксплуатиро-
вать, спекулировать, быть рантье и жить на проценты. Там
предъявляется гораздо меньше требований, чем у нас.
У нас к личности предъявляются глубокие, основа-
тельные и общие требования, но с другой стороны, мы
оказываем личности необыкновенно большое, принци-
пиально отличное уважение. Это соединение требований
к личности и уважения к ней не две разные вещи, а од-
но и то же. И наши требования, предъявляемые к лич-
ности, выражают и уважение к ее силам и возможностям,
и в нашем уважении предъявляются в то же самое вре-
мя и требования наши к личности. Это уважение не к че-
му-то внешнему, вне общества стоящему, к приятному и
красивому. Это уважение к товарищам, участвовавшим в
нашем общем труде, в нашей общей работе, это уваже-
ние к деятелю. <...>
Я боюсь, что я буду не логичен. Для себя лично я соз-
дал такую теорему. Там, где я не уверен, можно ли по-
требовать чего-либо, правильно или неправильно, я делал
вид, что я ничего не вижу. Я ожидал случая, когда и для
меня становилось очевидным, и для всякого человека со
здравым смыслом становилось ясно, что я прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140