До самого рассвета она не сомкнула глаз, проворочавшись всю ночь в постели. Перед глазами ее стоял Доминик. Она перебирала в памяти то, что он говорил, что делал... что заставил ее пережить. Это было так не похоже на нее! Даже крепко закрыв глаза, она все равно видела его: смуглый, как ангел ночи, он стоял перед ее мысленным взором, такой красивый, что у нее перехватывало дыхание... Как в то мгновение, когда его губы прижались к ее рту.
Странно, однако при мысли, что утром она снова увидит его, ей становилось не по себе. Оливия вернулась в Рэвенвуд, но день, казалось, тянулся бесконечно. Миссис Темплтон послала их вместе с Шарлоттой убирать в комнатах наверху. Оливия то и дело вздрагивала и оборачивалась. Ей чудилось, что Доминик стоит за ее спиной. Заметив это, Шарлотта не упустила случая ехидно заметить:
– Да что за дьявол в тебя вселился, Оливия? Подпрыгиваешь при каждом шорохе, словно в тебя воткнули булавку. – Она уперлась руками в бедра и придирчиво оглядела подругу с головы до ног.
– Глупости! – натянуто рассмеялась Оливия. – Тебе просто показалось.
Шарлотта подошла ближе и внимательно всмотрелась в ее смущенное лицо.
– Слушай, да ты и правда что-то бледненькая! Никак, приболела?
– Я прекрасно себя чувствую, Шарлотта. Ей-богу!
По лицу Шарлотты было ясно, что Оливия ее не убедила. Но на время она оставила приятельницу в покое. Позже Оливия, случайно услышав, как дворецкий Франклин упомянул, что Доминик уехал в Йорк на весь день и вернется только вечером, сразу приободрилась.
Как только стало смеркаться, она переоделась и поднялась в кабинет Доминика. Весь день Оливия спешила закончить работу и побыстрее заняться счетами. Накануне вечером из-за появления адвоката Гилмора она так и не успела с ними разобраться.
Оливия не обратила особого внимания на то, что одна створка дверей, ведущих в кабинет Доминика, слегка приоткрыта, хотя про себя и отметила это. Взявшись за ручку, она собиралась приоткрыть ее пошире и войти, как вдруг ее ушей достиг мужской голос.
Ноги Оливии вросли в землю. Этот голос она узнала бы где угодно. Доминик. Но он был не один.
– Надеюсь, вы простите мою навязчивость, милорд.
– Ничего страшного, миссис Данбери. Что же привело вас в Рэвенвуд?
– Произошло нечто ужасное, милорд. Чарлз, мой муж... это он послал меня к вам... видите ли, сэр, он пришел бы и сам, да только на прошлой неделе он упал, и так неудачно, что сломал себе ногу. И доктор говорит, что он пролежит в постели аж до начала августа. Вот я и пришла... пришла сказать, что мы никак не сможем заплатить вам за аренду в этом месяце... а может, и в следующем тоже. Сами понимаете, милорд, – пока не снимем урожай, да пока Чарлз не встанет на ноги, чтобы отогнать овец на рынок...
Оливия заморгала. Теперь она догадалась, кто эта женщина... Селеста Данбери. Чета Данбери жила на ферме к востоку от Рэвенвуда.
– Насколько я понимаю, пока ваш муж не встанет на ноги, вам некого послать на рынок продать овец?
– В точности так, милорд. Сыновья у нас есть, только им не так давно сравнялось девять и десять, а девчонки и того меньше.
Оливия закусила губу. Ей вдруг стало стыдно. Надо бы уйти, а вместо этого она стояла и слушала.
– Понятно. Значит, вас беспокоит, что вы не сможете вовремя внести арендную плату?
– Да, милорд. – Голос Селесты задрожал. Она казалась до смерти напуганной. Оливия представила, как бедная женщина стоит возле камина с трясущимися руками, не зная, чего ей ждать. Ведь сейчас там, за дверью, решалась ее судьба.
– Скажите, миссис Данбери, а гусей у вас на ферме, случайно, нет? – с удивлением услышала Оливия его вкрадчивый вопрос.
– А как же, милорд! – В голосе миссис Данбери угадывалось неприкрытое удивление. – Есть, как не быть!
– Вот и чудесно. Тогда попросите кого-нибудь из ваших сыновей завтра утром принести одного ко мне на кухню. Дело в том, что я безумно люблю жареных гусей. Будем считать, что это и будет плата за этот месяц... и за следующий тоже. А к тому времени, надеюсь, ваш муж уже встанет на ноги.
– Да, милорд. Я... я надеюсь. – Голос Селесты снова дрогнул. Казалось, женщина не может прийти в себя от удивления. – Завтра же, как рассветет, велю кому-нибудь из ребят принести гуся. Ох, сэр, просто и сказать не могу, как я вам благодарна! Чарлз и я... мы так боялись, что вы прикажете нам убираться вон...
– Только бездушный тиран способен на такую подлость, миссис Данбери. Льщу себя надеждой, что вы меня таким не считаете. Да, кстати, чуть не забыл, я прослежу, чтобы кого-нибудь из Рэвенвуда прислали помочь вам на ферме.
Голоса приблизились к двери.
– О милорд, вы настоящий святой!
– Боюсь, вы мне льстите, миссис Данбери, – сухо сказал Доминик. – Что ж, до свидания. И передайте от меня привет вашему мужу.
Оливия едва успела спрятаться, как дверь распахнулась настежь. Она не видела лица Селесты, но слышала эхо ее шагов. Затаив дыхание, она взмолилась про себя, чтобы Доминик вернулся в кабинет, не заметив ее.
– Можете выходить, Оливия.
Черт, выругалась она про себя. Интересно, давно ли он догадался, что она подслушивает? Съежившись от стыда, Оливия выбралась из своего укрытия.
Доминик в просторной белоснежной рубашке, замшевых бриджах и сапогах стоял на пороге. Окинув ее внимательным взглядом с головы до ног, он без улыбки кивнул:
– Рад видеть, что ваше вчерашнее пребывание под дождем осталось без последствий.
Оливия невольно позавидовала его спокойствию. Сама она буквально сгорала на медленном огне.
– Я понятия не имела, что вы вернулись, – слабым голосом проговорила она. – Вот и решила поработать со счетами... Поверьте, я вовсе не собиралась вам мешать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106