Разве во всем виноваты цыгане? Нет! Обитатели ваших английских тюрем – лучшее тому подтверждение! Так справедливо ли заставлять цыган расплачиваться за все преступления, совершенные в этом мире?
Конечно, Доминик прав, и в глубине души она была с ним согласна. Но сейчас логика, даже самая убедительная, была бессильна. В конце концов, убили-то не его отца, подумала Оливия.
– Посмотрите на меня, прошу вас. – Оливия упорно смотрела в пол. Внезапно он быстро протянул руку и, приподняв ей подбородок, заставил взглянуть ему в глаза. – Ну и что же вы видите? – В голосе его была мягкая настойчивость. – Кто перед вами? Цыган? Или... или кто-то другой?
– Я... я вижу... – Неровное, прерывистое дыхание вырывалось у нее из груди. Она снова замолчала. Да и что ей было сказать? Признаться, что стоящий перед ней человек так красив, что она теряет голову? Что при одном лишь взгляде на него ее сердце готово выпрыгнуть из груди? Что за один его взгляд она готова продать душу дьяволу? Все это было правдой, но признаться в этом было выше ее сил.
– Неужели в вас нет ни капли сострадания, Оливия? Вы не можете простить?..
Синие глаза лишали ее последних остатков мужества. Оливия трепетала, как птичка, попавшая в силок. Губы ее слегка приоткрылись. Она качнула головой и еле слышно прошептала:
– Это не так легко.
Рука его упала. Доминик заглянул ей в глаза, и этот долгий взгляд, казалось, проник в ее душу.
– Да, похоже, что так. Ну что ж, у каждого из нас есть свои демоны, с которыми приходится сражаться, не так ли? – Он повернулся и двинулся к выходу. Только у двери он обернулся и посмотрел на нее. Лицо его было непроницаемым, словно маска. – Что ж... не стану вам мешать.
Сердце Оливии пронзила острая боль. Она совсем растерялась, не понимая, что с ней происходит. Оставшись в одиночестве, она перебирала в памяти их разговор... и наконец решила, что разочаровала Доминика. Это подозрение мучило ее последующие несколько дней, не давая покоя. Она никак не могла разобраться в своих чувствах.
Всю жизнь она не просто с неприязнью относилась к цыганам, которые иногда останавливались в окрестностях Стоунбриджа... Нет, Оливия до смерти боялась их. И не только она, но и все жители деревни, насколько ей было известно. И сейчас ей не так просто было отказаться от всего, во что она привыкла верить!
Андре пришел на следующий день. И на следующий... И так каждый день.
Он собирал цветы и приносил Эмили огромные охапки. Теперь весь ее дом, от подвала до чердака, был насквозь пропитан их нежным ароматом. Эмили это трогало до слез. Правда, радость ее отравляло то, что она не могла собственными глазами видеть их нежную красоту.
Эмили чуть не сошла с ума от счастья, когда Андре сказал ей, что продал все ее кружево, все, до последнего кусочка. Старательно припрятав деньги, она решила пока ни словечка не говорить Оливии, а устроить ей сюрприз, когда наступит подходящий момент. К тому же Эмили до сих пор ни словом не обмолвилась сестре о визитах Андре. Она все гадала, как Оливия отнесется к происходящему, когда все узнает. Конечно, самой познакомиться с мужчиной считалось верхом неприличия, но Эмили это мало заботило. Проснувшись на следующее утро после убийства отца, она в ужасе убедилась, что ничего не видит. Вся ее жизнь изменилась и больше никогда не станет прежней. И вот вдруг в ее жизни появился Андре. Стоило ей услышать его шаги, как ее бросало в жар. Эмили знала, что никогда не была сильной и мужественной натурой, как Оливия. Так что же дурного в том, что благодаря Андре ей достанется хоть немного обычного человеческого счастья, робко думала она.
Как-то вечером она решила напоить Андре чаем, и он кинулся ей помогать. Эмили как раз возвращалась в гостиную, когда на пороге с размаху налетела на него, почувствовав сильное мужское тело.
– Ради Бога, простите! – извинился он. – Я такой неуклюжий, право! И что меня дернуло стоять на дороге?
На следующий день это случилось снова, только теперь Андре уже был начеку и успел вовремя подхватить Эмили.
Девушка, решительно отстранившись, скрестила руки на груди и обернулась к нему. Она изо всех сил старалась напустить на себя суровый вид, хотя, признаться, это плохо ей удавалось. Губы Эмили сами собой расплывались в улыбке.
– Почему-то у меня такое чувство, что вы нарочно это подстроили, – подозрительно пробормотала она. – Вам что, и в самом деле нравится, когда я вот так налетаю на вас?
– А если и так, вам это не по душе?
Судя по голосу, он улыбался и, видимо, был страшно доволен собой. Даже отодвинувшись от него, Эмили чувствовала, что Андре смеется, чувствовала каждой клеточкой своего тела.
– Конечно, – возмутилась она, – а вы чего ожидали?
В ответ он расхохотался. Судя по всему, ее притворное возмущение нисколько его не обмануло. Они вернулись в гостиную и уютно устроились на диване.
– Андре, – вдруг окликнула его Эмили.
– Да, принцесса?
Дрожь возбуждения охватила Эмили. Он опять поддразнивал ее. Это было трудно считать настоящей лаской, однако Эмили страшно нравилось, когда он так ее называл.
– Скорее всего вы подумаете, что с моей стороны это просто смешно...
– Никогда в жизни, – торжественно поклялся он, хотя на самом деле ему было и смешно, и страшно.
– Я... бы хотела... хотела... узнать, какой вы на самом деле... как вы выглядите, – выпалила девушка, испугавшись, что не решится сказать до конца то, что мучило ее уже несколько дней. – Вы... вы красивы?
– Ну, если не считать, что у меня не хватает двух передних зубов, был бы красавец хоть куда! – гордо заявил он, нисколько не смущаясь.
– Не может быть! Вы меня дурачите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106