По торговому кварталу прохаживался самый богатый из торговцев, тучный шестидесятилетний человек. Его внимательный взгляд наблюдая за сделками, и он спешил вмешаться, если назревал спор. Обходительная улыбка торговца исчезла, когда ему навстречу вышел Хаттусили. Одетый в платье из разноцветной материи брат императора, казалось, нервничал.
— Плохие новости, — сообщил торговец.
— Неприятности с поставщиками?
— Нет, хуже; с Урхи-Тешшубом.
— Но... Но это мне император доверил управлять торговлей!
— Урхи-Тешшуба подобное обстоятельство вовсе не смущает.
— Какое лихоимство он совершил?
— Сын императора решил ввести новый налог на каждую торговую сделку, чтобы лучше платить воинам.
— Я тотчас же заявлю решительный протест.
— Бесполезно, уже слишком поздно.
Хаттусили чувствовал себя униженным; впервые император не оказал ему доверия, и он, его брат, узнает важную новость не из уст Муваттали, а от других.
— Я попрошу императора отменить налог.
— Вы потерпите неудачу, — предсказал торговец. — Урхи-Тешшуб хочет восстановить военную мощь хеттов, раздавив торговцев и лишив их всех привилегий.
— Я выступлю против этого!
— Пусть боги помогут вам, Хаттусили.
Более трех часов Хаттусили ожидал в холодном зале дворца императора. Обычно он без церемоний проникал в личные апартаменты своего брата; на этот раз охранники Муваттали преградили ему путь, и управляющий, выслушав его прошение, ничего ему не пообещал.
Был поздний вечер, когда Хаттусили обратился к одному из охранников.
— Предупредите управляющего, что я не буду ждать слишком долго.
Воин заколебался, посоветовался взглядом со своим собратом, затем исчез на несколько минут. Второй, казалось, был готов проткнуть Хаттусили копьем, если бы он попытался подойти к двери.
Вновь появился управляющий, сопровождаемый шестью охранниками с враждебными лицами. Брат императора подумал, что они пришли арестовать его и бросить в тюрьму, откуда он никогда не выйдет.
— Что вы хотите? — спросил управляющий.
— Видеть императора.
— Разве я вам не сказал, что он никого не принимает сегодня? Бесполезно ждать дольше.
Хаттусили удалился, охранники не сдвинулись с места.
Когда он выходил из дворца, столкнулся с Урхи-Тешшубом, который быстро шел навстречу. С усмешкой на губах, главнокомандующий хеттской армией даже не поприветствовал Хаттусили.
С высоты террасы своего дворца император Муваттали любовался Хаттусой. Огромная укрепленная скала в сердце пустынных степей, она была воздвигнута, чтобы свидетельствовать о существовании незримой силы. При виде ее любой завоеватель повернет назад. Никто не завладеет этими башнями, не достигнет императорского акрополя, возвышающегося над храмами божеств.
Никто, кроме Рамзеса.
Он заставил пошатнуться великую крепость и нанес жестокие удары по империи. Отвратительная картина поражения мелькала иногда в сознании Муваттали; при Кадеше он избежал несчастья, но будет ли и дальше служить ему удача? Рамзес молод, любим небесами, и он не остановится, пока не уничтожит хеттов.
Он, Муваттали, властелин воинственного народа, должен теперь действовать иначе.
Управляющий объявил о приходе Урхи-Тешшуба.
— Пусть войдет.
Бравый шаг военного заставил дрожать плиты террасы.
— Да храни вас бог грозы, отец мой! Армия скоро будет готова вновь захватить провинции.
— Я слышал, что ты установил новый налог, который вызвал недовольство купцов.
— Эти купчишки трусы, их богатства послужат усилению нашей армии.
— Ты переступил границу дозволенного, сын мой! Торговлей управляет Хаттусили.
— Мне нет дела до Хаттусили! Разве вы не отказали ему в приеме?
— Я не должен оправдываться в своих решениях.
— Вы выбрали меня преемником, мой отец, и вы были правы. Армия воодушевлена, народ спокоен. Рассчитывайте на меня в упрочении нашей мощи и уничтожении египтян.
— Я знаю твое мужество, Урхи-Тешшуб, но ты должен еще многому научиться: политика хеттов не сводится к постоянному конфликту с Египтом.
— Существует только два сорта людей: победители и побежденные. Хетты могут принадлежать лишь к первому. Благодаря мне мы победим.
— Согласись подчиниться моим приказам.
— Когда мы выступаем?
— У меня другие планы, сын мой.
— Зачем отказываться от войны, которой жаждет империя?
— Потому что мы должны вести переговоры с Рамзесом.
— Мы, хетты, будем вести переговоры с врагом... Вы потеряли разум, отец?
— Я запрещаю тебе говорить со мной таким тоном! — вышел из себя Муваттали. — Встань на колени перед твоим императором и извинись!
Урхи-Тешшуб остался неподвижен со скрещенными на груди руками.
— Покорись или...
Задыхаясь, Муваттали схватился за грудь и рухнул на плиточный пол.
Урхи-Тешшуб с удовольствием наблюдал за ним.
— Мое сердце... сердце, как камень... Позови дворцового лекаря.
— Я требую полной власти. Впредь приказы армии буду отдавать я.
— Лекаря, быстрее...
— Откажись от трона.
— Я твой отец... Ты оставишь меня умирать...?
— Откажись от трона.
— Я... я отказываюсь. Даю тебе слово...
ГЛАВА 26
Совет старейшин внимательно выслушал Моисея. Оправдательный приговор повысил его популярность до такой степени, что голос того, кого называли «пророком», становился слышен повсюду.
— Бог помог тебе, — проговорил Либни хриплым голосом, — вознеси к нему хвалу и проведи остаток своих дней в молитвах.
— Ты знаешь мои намерения.
— Не испытывай удачу, Моисей.
— Бог приказал мне вывести еврейский народ из Египта, и я подчинюсь ему.
Аарон стукнул посохом об пол.
— Моисей прав: мы должны обрести независимость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92