Как только они заставят исчезнуть дворцы, дома, мастерские, набережные и другие постройки мертвого города, Рамзес закончит свое дело. Только усыпальницы, в которых не было мумий, должны остаться нетронутыми.
Царский корабль задержится здесь до тех пор, пока здания не будут разрушены до основания; скоро песчаные ветры засыплют их, низвергнув в небытие забытую столицу, ставшую вместилищем злых сил.
Распорядители переправят материалы на грузовые корабли, чтобы передать их на нужды соседних населенных пунктов. Раздача мяса, масла, пива и одежды побудит рабочих со старанием заниматься своей задачей.
Рамзес и Нефертари в последний раз посетили дворец города Солнца; декорированный настил будет вновь использован во дворце Гермополя.
— Эхнатон ошибался, — признал Рамзес, — вера в единого бога, которую он восхвалял, завела его в тупик. Он сам предал дух Египта. К несчастью, Моисей пошел по той же дороге.
— Эхнатон и Нефертити были царской четой, — напомнила Нефертари, — они уважали наши верования и проявили мудрость, ограничив свой опыт во времени и пространстве. Установив пограничные столбы, они заперли культ Атона в этом городе.
— Тем не менее, вера в Атона еще долгое время продолжала смущать умы людей. Я не уверен, что исчезновение города, где тьма заменила свет, развеет все беды. По крайней мере, это место вновь станет пустыней и больше ни один восставший не воспользуется им как своим убежищем.
Когда последний каменотес покинул разрушенный город, отныне обреченный на молчание и забвение, Рамзес отдал приказ плыть в сторону Абидоса.
ГЛАВА 31
При приближении к Абидосу сердце Рамзеса сжалось. Он знал, как отец любил этот город, какое значение он придавал постройке великого храма Осириса, и он упрекал себя, что так долго не возвращался сюда. Конечно, война с хеттами и защита Египта занимали все его помыслы, но никакое оправдание не будет понято богами во время суда.
Сетау представил себе толпу «чистых жрецов» с обритыми головами, благоухающих и одетых в белые платья, крестьян, нагруженных подношениями, жриц, играющих на лирах, спешащих, чтобы встретить царя. Однако причал был пуст.
— Здесь что-то не так, — объявил он, — оставайся на корабле.
— Чего ты опасаешься? — спросил Рамзес.
— Представь, что другие наемники захватили храм и готовят тебе новую западню.
— Здесь, на священной земле Абидоса?
— Не нужно рисковать, отправимся дальше на юг.
— Как признаю я, что часть моей земли была для меня неприкасаема? И чем теперь является Абидос?
Гнев Рамзеса был страшнее урагана бога Сета.
Сама Нефертари не надеялась успокоить его.
Флотилия пристала к берегу. Фараон лично возглавил отряд колесниц, отдельные части которых были привезены на судах и теперь спешно собраны.
Путь, ведущий от причала до паперти храма, был пустынным, как если бы священный город покинули. Перед пилоном громоздились блоки известняка со следами обработки, инструменты, уложенные в ящики. Под тамариском, отбрасывающим тень на паперть, стояли большие деревянные сани, нагруженные гранитными блоками, поступавшими из карьеров Асуана.
Удивленный Рамзес направился во дворец, примыкающий к храму.
Сидя на ступенях, ведущих к основному входу, старик клал козий сыр на кусок хлеба. Появление воинов испортило ему аппетит; охваченный страхом, он оставил свою еду и попытался убежать, но был схвачен пехотинцем, который привел его к Фараону.
— Кто ты?
— Я один из уборщиков дворца.
— Почему ты не на работе?
— Но... Нечего делать, потому что они все уехали. Да, почти все... Осталось несколько жрецов, таких же старых, как и я, около священного озера.
Несмотря на усердие Рамзеса в начале своего правления, храм был еще не закончен. Миновав пилон, царь и несколько воинов пересекли административную территорию, состоявшую из домишек, мастерских, бойни, булочной и пивоварни, поражавших безлюдьем, и торопливым шагом направились к жилищам жрецов. Сидя на каменной скамье, опираясь на посох из акции, один старик с обритой головой попытался встать при приближении царя.
— Не утруждай себя, служитель богов.
— Вы — Фараон... Мне столько говорили о Сыне Солнца, чья мощь испускает лучи, как светило! Мои глаза слабы, но я не могу ошибиться... Как я рад, что увидел вас до того, как смерть заберет меня. В девяносто два года боги дарят мне огромную радость.
— Что здесь происходит?
— Всех забрали на другие работы.
— Но кто позволил?
— Управитель соседнего города... он посчитал, что персонал храма слишком многочисленен, что более полезно ремонтировать лодки, чем совершать ритуалы.
Управитель был жизнерадостным толстяком; пухлый живот стеснял ему движения, и он передвигался только на носилках. Но во дворец Абидоса его привезли на колеснице.
Ценой мучительного усилия управитель пал ниц перед царем, сидевшим на позолоченном деревянном троне, ножки которого были сделаны в форме львиных лап.
— Простите меня, Ваше Величество, я не был предупрежден о вашем прибытии! Если бы я знал, то организовал достойную вас встречу, я бы...
— Ты ответственен за перевод персонала Абидоса на другие работы?
— Да, но...
— Ты забыл, что она категорически запрещена!
— Нет, Ваше Величество, но я подумал, что эти люди были не так уж заняты, и лучше было бы дать им полезную работу в провинции.
— Ты оторвал их от дела, которое им поручил мой отец и которое я подтвердил.
— Я все же подумал...
— Ты совершил очень серьезную ошибку. Знаешь ли ты, какое наказание ожидает тебя? Сто палочных ударов и отрезанные нос и уши.
Бледный управитель забормотал:
— Это невозможно, Ваше Величество, это бесчеловечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92