Памятники исчезают, песок засыпает стелы, гробницы забываются, но имена писцов, которые увековечили мудрость, остаются, благодаря сиянию их произведений. Будь писцом и выгравируй следующую мысль в своем сердце: тем полезнее книга, чем крепче камень. Используй стены храмов; даже когда ты исчезнешь, твое имя, благодаря книге, переживет тебя на устах людей, оно будет более крепко и долговечно, чем сооруженный дом.
Подросток не во всем был согласен с автором этих слов; конечно, написанное проходит через эпохи, но не происходит ли то же самое с вечными жилищами и каменными святилищами, которые воздвигли мастера? Писец, автор этих строк, чрезмерно хвалил превосходство своего ремесла. Так Ка поклялся одновременно быть писцом и творцом, чтобы не ограничивать своего духа.
С того времени как отец подверг его испытанию, заставив противостоять смерти в образе кобры, старший сын Рамзеса очень повзрослел и окончательно отказался от детских игр. Какую привлекательность может иметь деревянная лошадка на колесиках по сравнению с математической задачей, поставленной писцом Ахмесом в захватывающем папирусе, предложенном Нефертари. Ахмес увязывал круг с квадратом, сторона которого представляла 8/9 своего диаметра, что позволяло достичь значения гармонии, основывающейся на числе 3,16. Как только у него появится возможность, Ка будет изучать геометрию памятников, чтобы проникнуть в секреты строителей.
— Могу ли я прервать размышления юного господина? — спросил Меба.
Подросток не поднял головы.
— Если вы считаете, что это хорошо...
С некоторого времени помощник верховного сановника часто приходил побеседовать с Ка. Сын Фараона питал отвращение к его аристократической надменности и светским манерам, но он признавал его культуру и литературные познания.
— Еще за работой, юный господин?
— Не лучшее ли это средство укрепить душу?
— Это очень серьезный вопрос для такого молодого человека, как вы! И вы не ошибаетесь. Как писец и царский сын вы будете давать приказы десяткам слуг, вы избегнете тяжелых работ, ваши руки останутся нежными, вы будете жить в великолепном доме, а в ваших конюшнях будет много прекрасных лошадей. Вы каждый день будете менять блестящие одежды, ваши носилки будут удобны и вы будете иметь доверие Фараона.
— Многие ленивые и обеспеченные писцы живут таким образом; я же надеюсь, что смогу читать трудные тексты, участвовать в редакции ритуалов и быть принятым как носитель даров в процессиях.
— Весьма скромные желания, юный господин.
— Наоборот, Меба! Они требуют больших усилий.
— Быть может, у сына Рамзеса другое предназначение?
— Иероглифы — мои вожатые; когда-нибудь они лгали?
Меба был напуган словами этого двенадцатилетнего мальчика, у него сложилось ощущение, что он беседует с опытным писцом, уверенным в себе и равнодушным к лести.
— Жизнь — не только труд, но и удовольствия.
— Свою жизнь я не мыслю другой, Меба; разве это предосудительно?
— Нет, конечно, нет.
— Вы, кто занимает важный пост, много ли вы имеете свободного времени, чтобы развлечься?
Меба избегал взгляда Ка.
— Я очень занят, так как политика Египта требует много времени и большой ответственности.
— Разве не мой отец принимает решения?
— Конечно, но мои подчиненные и я сам, мы работаем без устали, чтобы облегчить ему задачу.
— Я хотел бы узнать о вашей работе подробнее.
— Это очень сложно, и я не знаю, если...
— Я приложу все усилия, чтобы понять.
Появление маленькой сестры Ка Меритамон, свежей и подвижной, спасло Меба.
— Ты играешь с моим братом?
— Нет, я пришел к нему с подарком.
Заинтересованный Ка поднял голову.
— О чем идет речь?
— Об этом футляре с кисточками, юный господин.
Меба вынул красивую колонку из позолоченного дерева, в выемке она содержала двенадцать кисточек различных размеров.
— Это... это очень красиво! — заявил Ка и положил на табурет старую кисточку.
— Могу я посмотреть? — спросила Меритамон.
— Ты должна быть очень осторожной, — сказал Ка, — эти вещи очень хрупкие.
— Ты мне позволишь писать?
— При условии, чтобы ты была внимательной и стремилась избегать ошибок.
Ка дал своей сестре кусок испорченного папируса и новую кисточку, конец которой она обмакнула в чернила. Он бдительно наблюдал за тем, как девочка с усердием чертила иероглифы.
Захваченные своим занятием, дети забыли о присутствии Меба. Этого момента бывший верховный сановник ожидал с нетерпением.
Он потихоньку взял старую кисточку Ка и скрылся.
ГЛАВА 12
Всю ночь Красавица Изэт видела во сне тростниковую хижину, где впервые занималась любовью с Рамзесом. Там они прятали свою страсть, не думая о будущем, жадно наслаждаясь желанием.
Никогда Изэт не хотела стать царицей Египта; она считала, что только Нефертари была достойна этого сана. Но как забыть Рамзеса, как забыть любовь, сжигавшую ее сердце? Когда он сражался, она умирала от страха за его жизнь. От этой мысли Изэт теряла сознание, у нее пропадало желание прихорашиваться и красиво одеваться.
Но едва он вернулся, как этот страх исчез. И Изэт вновь обрела свою красоту. Она могла покорить самого пресыщенного человека, если бы он ее заметил, трепещущую, неспокойную, в коридоре дворца, который вел из кабинета Рамзеса в его личные апартаменты. Когда он пойдет по этому коридору, она осмелится обратиться к нему... Нет, желание убежать было гораздо сильнее.
Если Изэт потревожит Рамзеса, он отправит ее в провинцию, и она больше никогда не увидит его. Существует ли более непереносимое наказание?
Когда царь появился, ноги Изэт задрожали. Она не могла ни убежать, ни оторвать взгляда от Рамзеса, величественного подобно богу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92