Хаттуса со всеми ее укреплениями и серыми стенами была мрачна как никогда; но после победы хеттская армия будет пировать в богатой сельской местности Египта и весело проводить время на берегу Нила.
Тысячник сел на край постели, разулся, помассировал ноги мазью из крапивы. Он уже начинал засыпать, когда отворилась дверь.
Два воина с оголенными клинками напали на него.
— Что такое? Прочь отсюда!
— Ты хуже грифа, ты предал нашего командира, Урхи-Тешшуба!
— Что вы говорите?
— Вот твоя плата!
Издав крик, подобный крику мясника, воины вонзили мечи в живот изменника.
Вставало бледное солнце. После бессонной ночи Урхи-Тешшуб испытывал необходимость поесть. Он пил теплое молоко и ел козий сыр, когда два исполнителя, наконец, предстали перед ним.
— Все кончено, господин!
— Какие возникли трудности?
— Никаких. Все предатели были захвачены врасплох.
— Прикажите зажечь костер перед Воротами Львов и сложите трупы; завтра я сам разожгу погребальный огонь. Пусть каждый знает, какая участь ожидает тех, кто попытается ударить меня в спину.
Благодаря списку, предоставленному Аша, расправа была быстрой и жестокой; у Хаттусили больше не было шпионов среди приближенных Урхи-Тешшуба.
Главнокомандующий направился в комнату императора, которого двое слуг поместили подышать воздухом на террасе дворца, возвышавшегося над высоким городом.
Взгляд Муваттали оставался неподвижным, его руки сжимали подлокотники кресла.
— Вы можете говорить, отец?
Рот приоткрылся, но ни один звук не сорвался с его губ. Урхи-Тешшуб был успокоен.
— Вам нечего волноваться за империю, я забочусь о ней. Хаттусили прячется в провинции, он больше ничто, и у меня даже нет необходимости убирать его с дороги. Этот трус пребывает в страхе и забвении.
В глазах Муваттали тлел огонь ненависти.
— Вы не имеете права критиковать меня, отец; когда власть не передается добровольно, ее нужно захватить, неважно, какими средствами?
Урхи-Тешшуб вынул кинжал из ножен.
— Разве вы не устали страдать, отец? Великий император только в полновластии видит смысл жизни. В том состоянии, в каком вы находитесь, разве у вас есть какая-нибудь надежда снова заниматься этим? Сделайте усилие, чтобы ваш взгляд попросил меня прекратить эту ужасную пытку.
Урхи-Тешшуб приблизился к Муваттали. Веки властелина не опустились.
— Одобрите мой поступок, одобрите его и уступите мне трон, который перейдет ко мне по праву.
Всем своим существом Муваттали пытался протестовать, и его неподвижный взгляд не поддавался уговорам сына.
Урхи-Тешшуб поднял руку, готовый ударить.
— Уступите, ради всех богов!
Император так сильно сжал пальцы рук, что один из подлокотников кресла лопнул, как зрелый фрукт. Пораженный, его сын выпустил кинжал, который упал на плиточный пол.
Внутри святилища Язылыкая, воздвигнутого на склоне храма на северо-востоке столицы Хеттской империи, жрецы мыли статую бога грозы, чтобы укрепить его власть; затем совершили ритуалы, предназначенные прогнать хаос и похоронить зло в земле. Они также вбили семь железных гвоздей, семь бронзовых и семь медных, прежде чем принести в жертву поросенка, обремененного темными силами, угрожавшими равновесию в стране.
Церемония была окончена, жрецы прошли перед фризом двенадцати богов, остановились перед каменным столом и выпили крепкого вина, чтобы удалить противоречивые сомнения из своего сознания. Затем они воспользовались лестницей, высеченной в скале, чтобы направиться в храм, находящийся в сердце камня, и там помолиться.
Жрец и жрица покинули процессию и спустились в подземную комнату, которую освещали масляные лампы, Хаттусили и Путухепа сняли капюшоны, скрывавшие их лица.
— Этот миг мира меня успокоил, — призналась она.
— Здесь мы в безопасности, — согласился Хаттусили, — ни один воин Урхи-Тешшуба не осмелится проникнуть в этот священный уголок. Из предосторожности я приказал расставить наблюдателей вокруг святилища. Ты довольна своим путешествием?
— Результаты превзошли мои ожидания. Многие военачальники менее преданы Урхи-Тешшубу, чем мы это предполагаем, и очень неравнодушны к идее получить хорошее состояние, не подвергая себя риску быть убитым. Некоторые прекрасно сознают опасность, которую представляет Ассирия, и согласны с необходимостью усилить нашу систему обороны вместо того, чтобы возобновить военные действия против Египта.
Хаттусили наслаждался словами супруги, как нектаром.
— Это сон, Путухепа, или ты несешь настоящую надежду?
— Золото Аша подействовало и развязало языки; военачальники ненавидят спесь, жестокость и тщеславие Урхи-Тешшуба. Они больше не верят его грозным речам, его способности победить Рамзеса, и не прощают его отношения к императору. Конечно, они не решились убить его, но открыто желают его смерти. Если мы будем действовать умело, царствование Урхи-Тешшуба будет коротким.
— Мой брат умирает, и я не могу оказать ему помощь...
— Ты хочешь, чтобы мы попытались произвести переворот?
— Это было бы ошибкой, Путухепа, судьба Муваттали решена.
Прекрасная жрица с восхищением рассматривала мужа.
— У тебя хватит сил принести в жертву свои чувства, чтобы царствовать над хеттами?
— Потому что это нужно... Но то, что соединяет меня с тобой — нерушимо.
— Мы будем бороться вместе и победим вместе, Хаттусили. Как приняли тебя торговцы?
— Доверие не уменьшилось; оно даже усилилось из-за страха перед Урхи-Тешшубом. По их мнению, он разорит страну. У нас есть поддержка провинций, но нам не хватает поддержки столицы.
— Запас золота Аша еще полон, я отправлюсь;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92