Он нашёл себя в пути.
Единственное, о чем он жалел – что не сможет никому рассказать об этом. Из этого вышла бы чертовски хорошая книга. Это была бы книга, которой можно было бы наслаждаться; не из тех книг, которые нужно изучать. Правда, возможно, пришлось бы прочесть её дважды. Как и жизнь, на первый взгляд она не имела бы смысла. И на второй раз её читал бы уже другой человек. Нужны двое, чтобы понять её. Книгу, которую он никогда не напишет. Он назвал бы её «Невозможная птица».
– Пожалуйста, – сказал он. – Я готов. Отпустите меня.
И он вспомнил.

ПРИЧАСТИЕ

И Майк понял: он не имел никакого понятия о том, с кем имеет дело.
– Я хочу знать, – сказал он со своего насеста на дереве, – на что вы похожи. Иначе я не смогу понять.
Птицы были удивлены.
– Ты хочешь понять?
– Да.
– Тебе не понять. – Печаль.
– Я постараюсь.
– Ты не сможешь. – Глубокая печаль. Почему они излучают печаль?
– Пожалуйста, – сказал Майк. – Помогите мне.
И он ощутил, как температура дня меняется, словно туча заслонила солнце. Ему нелегко было попросить их о помощи – довериться им. Это было последней вещью, которую ему хотелось делать. Но ему необходимо было знать, что имелась какая-то причина. Он смог бы принять это, если бы нашлась причина. Ей даже не обязательно было быть уважительной.
– Как вы называете себя? – спросил Майк, внезапно осознавая, что они не были представлены, и чувствуя запоздалое замешательство.
– У нас нет имён.
Да, верно. Хранительница говорила об этом.
– Как вы различаете друг друга?
– У нас почти такая же проблема, – сказали они своим странным, кружащимся в вихре хором. – Вы все выглядите для нас похожими. – И в этот момент Майк готов был поклясться, что вся стая подавила смешок. Ничего не было сказано, но их эмоции, казалось, пропитывали воздух.
– Что вы едите?
– То же, что и вы, – ответили они. – Звёздный свет. Звёздный свет? – подумал он. Ну да, конечно, свет
солнца. Который питает землю и море, которые питают животных и растения. Которыми питаемся мы.
– Как вы выглядите? – Едва лишь он задал этот вопрос, как почти раскаялся, ибо почувствовал укол ужаса, пережиток своей юности: расплывчатые воспоминания о пришельцах, имеющих гротескно-кошмарный облик. Склизких и снабжённых щупальцами. Рогатых и покрытых буграми.
– Потри, пожалуйста, свои глаза.
– Что?
– Только сначала прикрой веки! – настойчивое, но мягкое родительское напоминание.
Он сделал это. Закрыл глаза и потёр их костяшками пальцев, и увидел пляшущие огоньки, нейроны, возбуждающие оптический нерв, молнии и кометы, скользящие вокруг безумными петлями, как фигуристы, оставляя позади себя светящиеся следы, которые тлели и рассеивались, как…
– Светлячки! – сказал он и почувствовал, как его омыло тёплой улыбкой.
– Что-то в этом роде. Мы их называем «огненные хвосты». Они прекрасны, правда?
– Да, – сказал Майк, вспоминая летние ночи, когда они с Денни охотились за ними с консервными банками на заднем дворе.
– Мы очень красивы.
Забавно. Он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь говорил так о самом себе.
– Мы с Денни прокалывали дырки в крышке, – сказал он, чувствуя потребность объяснить своё воспоминание. – Чтобы они не умерли.390
Молчание.
– Но они все равно умирали, – признался он, вспоминая слой коричневых тел, который они находили на дне банки наутро.
– Некоторые вещи нельзя изменить.
Он окинул взглядом переливающуюся завесу колибри, струящуюся перед ним, как марокканский ковёр на ветру. Прекрасные абстрактные узоры, которые имели для кого-то какое-то значение. Не для него. Он почувствовал себя бесполезным и глупым: он был не тем человеком, который смог бы справиться с этим.
– Я могу задать вам ещё тысячу вопросов, и все равно не пойму.
– Мы очень разные, Майкл. И мы ещё только начали разговаривать.
Он вздохнул.
– Может быть, мне и не нужно понимать. Может быть, мне нужно просто услышать ваш рассказ.
– Наш рассказ?
– На что похоже – быть вами.
Он почувствовал: эта мысль взволновала их.
– Причастие. Мы можем попытаться. Но оно не будет… – пауза, словно пришельцы совещались между собой. – Мы не сможем создать точную копию. Достаточно ли, если она будет «почти» похожей?
– Что вы имеете в виду?
– Мы можем предоставить тебе аналогию. Но это будем не мы. Майкл! Мы поделимся с тобой своим ощущением. Ты должен собраться с духом.
Он устал от всеобщей уклончивости. От почти ясности.
– Просто сделайте это, – сказал он. И они сделали.
Вниз
Вниз
Боже Мой Я Падаю Вниз
Весь мир горит их крылья корежатся как целлофан на костре их прекрасная зелёная земля превратилась в пепел и золу и реки плавящейся лавы дети чьи крылья слишком слабы чтобы ловить потоки вынужденные держаться на спине своих матерей не могут вдыхать обжигающий воздух не могут удержаться падают падают вниз вниз в бушующее пламя и их крики и их ужас и ужас их матерей которые видят как они падают слышат их крики но не могут сделать ничего чтобы удержать их от падения и матери которые перестали бороться складывают свои могучие крылья на груди и кидаются в пылающую бездну один последний безнадёжный взгляд на тех кто остался в стае и затем вниз вниз в пламя пожирающее их мир О как больно терять свою свободу свой полет свой дом все горит огнём мир который всегда был прочным надёжным незыблемым о как прекратить это прекратить падение прекратить падение вниз падение вниз Вниз. Вниз. Вниз…
– … Прекратите! – взревел Майк, чуть не свалившись с дерева и оседая мешком на своей развилке.
После долгого молчания они сказали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106