На
одном из карманов его форменной рубашки виднелась нашивка углом, а на
другом - пластинка с надписью: РОБАРДС. Вблизи этот самый Робардс казался
добродушным и совсем не похожим на миссис Кейтли.
- Понимаете, Джерри должен написать о мэрии, Джимми должен взять
интервью у мэра, а мне достались вы...
- Погоди, погоди. Прежде всего, как тебя зовут?
- Билли Дэвидоу, - ответила я, припомнив автора какой-то газетной
статьи. - Но честно говоря, сэр, я без понятия, что писать, поэтому я
решил кого-нибудь попросить, чтобы мне показали, так сказать, что к
чему... Конечно, если это можно.
- А ты не родственник ли Хобара Дэвидоу? А?
- Нет, - ответила я.
- Это хорошо. А ты знаешь, кто такой Хобар Дэвидоу?
Я покачала головой.
- Да, пожалуй, ты и не можешь этого знать. Это было давно. Мы казнили
его лет шесть назад или семь. Впутался в нехорошую политику. - Затем
Робардс сказал: - Мне очень жаль, сынок, но мы сегодня совсем зашились.
Может, ты зайдешь в другой раз, на неделе, днем? Или, может, вечерком?
Я медленно произнесла:
- Мне бы надо сдать статью на этой неделе...
И замолчала. Через минуту Робардс сдался.
- Ладно. Так и быть, устрою для тебя экскурсию. Но учти, у меня мало
времени, все будем делать галопом.
Кабинеты располагались в основном на первом этаже, и еще несколько -
на третьем. Арсенал и тир - в подвале. На втором этаже находилось
большинство камер, а кроме того, на третьем этаже было оборудовано
несколько специальных боксов для опасных преступников.
- Если судья назначает максимальный срок, - рассказывал Робардс, - то
мы отправляем таких на третий этаж. Остальных - на второй, если там есть
место. Сейчас наверху сидит только один парень. Настоящий негодяй. Он уже
убил одного человека.
Сердце у меня екнуло, но сразу же успокоилось. Это наверняка был не
Джимми с его нарушением границы.
В коридор третьего этажа можно было попасть через три двери,
сделанные из стальных решеток. Между ними и вдоль стен стояли часовые,
держа весь этаж под наблюдением. Коридор освещался желтым светом
керосиновых ламп. Мы не прошли и за первую решетку, сержант Робардс
показал мне все издали.
- Через неделю здесь все будет заполнено, - печально сказал он. -
Антиредемпционисты [от англ. "redemption" - улучшение, искупление; т.е.
"противники улучшения"] снова отбились от рук, придется охладить им
немного головы. Э-э, не записывай это в блокнот!
- О, простите, - сказала я, зачеркивая только что написанные строчки.
Обыкновенные камеры на втором этаже охранялись намного проще. Я шла
между рядами камер по коридору, в ногу с сержантом Робардсом, вглядываясь
в лица заключенных, и когда, не в силах с собой совладать, уставилась
прямо в лицо Джимми Дентремонту, он, казалось, даже меня не узнал. Он
просто замечательный парень! Умница!
- Это все краткосрочники. Сидеть им от недели до месяца или двух. -
Сержант позвенел ключами. - Скоро я их выпущу.
- Они не доставляют вам беспокойства?
- Эти? Эти нет. Они сидят недолго. Они все хорошо понимают и ведут
себя нормально. Большую часть времени, по крайней мере.
Спустившись обратно на первый этаж, я с энтузиазмом поблагодарила
милого сержанта Робардса.
- Это было просто великолепно, сэр!
- Ничего особенного, сынок, - улыбнулся он. - Мне и самому
понравилось тебя просвещать. Если будет время, заскочи как-нибудь, когда я
буду на дежурстве. Расписание висит на доске объявлений.
- Спасибо, сэр, - поблагодарила я снова. - Может быть, я зайду.
Я побежала домой сквозь дождь, и когда мистер Куцов час спустя
вернулся, я уже была переодета в надлежащую одежду и сидела, скромно
листая книжку.

До посещения тюрьмы я имела лишь смутное представление о том, что
можно сделать для освобождения Джимми. Я даже целый час просидела,
обдумывая идею заставить Территориального Губернатора освободить Джимми
под дулом пистолета. Это было хоть и заманчиво, но глупо. Наконец я
выбрала, казалось, самый простой способ. Конечно, все могло закончиться
плохо, но у меня не было выбора, времени оставалось с каждым днем все
меньше. И недаром же я тщательно изучила расписание дежурств в тюрьме, как
советовал мне сержант Робардс.
Мистер Куцов отбыл с нагруженным фургоном два дня спустя в полдень.
- Я вернусь через шесть дней, Миа, - сказал он. - Ты все хорошо
запомнила, что нужно делать?
Естественно, я его в этом заверила. И, переодевшись в розовое платье
(я знала, что старику нравился розовый цвет), вышла на крыльцо. Фургон
тронулся, я помахала прощально рукой, и как только он скрылся из виду,
ушла обратно в дом. И сразу же села писать письмо. Я не собиралась
раскрывать мистеру Куцову свои планы, это слишком его огорчило бы, но я
поблагодарила его за все, что он для меня сделал. Искренне. На душе
скребли кошки, я знала, что мой уход будет для него ударом, но остаться я
не могла.
Записку я оставила в библиотеке. Там мистер Куцов найдет ее сразу.
Затем я пошла на кухню и начала собираться. Мне нужны были вещи,
которые могли пригодиться нам с Джимми: спички, нож, свечи, топорик. Все
это я сложила в сверток. И наконец я переоделась в собственную одежду.

Как только стемнело, я вышла из дома. Моросил мелкий дождик, и брызги
его приятно освежали лицо. Как и прежде, для прикрытия у меня в кармане
лежали карандаш и блокнот. В другом кармане были носок, несколько мотков
крепкой веревки и спички.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84