Но Папа ни разу не возразил, не
возмутился (хотя, наверное, было чем) и даже отступил от своих правил,
ясно дав понять, что он одобряет Джимми.
- Он хороший мальчик, - сказал Папа. - Я рад, что ты с ним часто
видишься.
Конечно, я не очень-то удивилась, поскольку у меня сложилось
отчетливое впечатление, что Джимми был одной из причин, по которой мы
переехали именно в Гео-Куод. И то, что нам одновременно назначили учителем
мистера Мбеле, тоже не могло быть случайностью. Я также подозреваю, что
разговор с Корабельным Евгеником показал бы: наша с Джимми встреча
запрограммирована... Но меня это не особенно беспокоило. Я чувствовала,
что Джимми мне нравится.
Частично мои выводы подтвердились (попутно я сделала еще одно важное
открытие), когда я просматривала Корабельные Анналы. При каждой Общей Зале
в каждом Куоде имеется библиотека. Пользоваться ею приятно: когда держишь
в руках настоящую книгу, то в душе чувствуешь себя эдаким
первооткрывателем. Есть что-то особенное в самой форме книги, в формате, в
весе... Удивительно, как, пробегая глазами по рядам книг, ты выбираешь из
них одну, потому что именно она таинственным образом притягивает твой
взгляд. Но элементарная ограниченность пространства не позволяет физически
собрать в одном месте все имеющиеся на Корабле книги. Поэтому обычно их
названия и краткое содержание просматривают по видику, а потом, если она
вам действительно нужна и вы хотите ее прочесть, заказывают отпечатанный
экземпляр. В определенные издания, вроде Корабельных Анналов, большинство
людей не заглядывает ни разу за всю жизнь, благо нет на то причин, и хотя
у меня тоже не было особой причины, кроме любопытства, мне очень хотелось
в них заглянуть. Чтобы получить такую возможность, я даже готова была
использовать Папино положение на Корабле.
- Тебе в самом деле нужны эти книги? - недоверчиво спросил
библиотекарь. - Они, знаешь ли, совсем не интересны. И я даже не уверен,
стоит ли мне их тебе давать...
Клянусь, я не сказала ему, что мой Папа, Майлс Хаверо, Председатель
Совета Корабля, разрешил мне просмотреть Анналы. Честное слово, я ему
этого не сказала. Но я готова была любым путем настоять на своем, и,
боюсь, у библиотекаря могло создаться впечатление, что я-таки сослалась на
Папу... Хотя это не так. Но, короче говоря, я получила доступ к Анналам, и
это - главное.
Как я уже говорила, я нашла там некоторые интригующие рекомендации
Евгеника. Этим рекомендациям было лет двадцать. Но когда я добралась до
себя, точнее, до матери и Папы... Вот тут у меня волосы дыбом встали: У
МЕНЯ БЫЛ БРАТ!
Да, это был удар. Я выключила видик, слова на экране растаяли, я
легла на постель и долго лежала, свернувшись в клубок, размышляя. Почему
мне никто ничего не рассказывал о брате - было непонятно. Смутно я
припомнила, что кто-то однажды уже интересовался, кто-то прощупывал меня
насчет моих братьев и сестер. Кто? Вспомнить я не могла.
Так и не разобравшись в собственных воспоминаниях, я снова включила
видик. В Анналах было записано все.
Его звали Джо-Хосе. Он был почти на сорок лет старше меня и умер
больше пятнадцати лет назад.
Покопавшись, я узнала кое-что еще. Джо-Хосе, видимо, не хуже меня
сознавая аховое положение с художественной литературой на Корабле, сделал
то, что я бы не сделала никогда - он написал роман. (Позднее я его прочла.
Он был не просто плох, он был ужасен - о современной жизни на Корабле. И
это дало мне основания считать, что Корабль - не самая лучшая тема для
художественного произведения.)
В других сферах Джо был намного компетентней. Считалось, например,
что он подавал большие надежды в физике. Смерть его была результатом
совершенно дурацкой случайности, несчастного случая. Его нашли слишком
поздно, оживлять было уже бессмысленно. Мать очень сильно переживала его
смерть.
И вот теперь, когда я все узнала, нужно было что-то предпринимать. Я
просто обязана была выяснить, почему от меня скрывали факт существования
брата.
Улучив спокойную минуту, я подошла к Папе и как можно безразличнее
задала вопрос. Папа посмотрел на меня озадаченно.
- Миа, ты же все отлично знаешь про Джо, - сказал он. - Ты давно меня
не спрашивала, но в свое время я рассказывал тебе о нем раз двадцать.
- Неделю назад я даже не знала о его существовании.
- Миа, - серьезно сказал Папа, - когда тебе было три года, ты,
бывало, просто умоляла меня рассказывать тебе сказку про Джо.
- А теперь я этого не помню, - заявила я. - Сейчас ты мне расскажешь
о нем?
И Папа рассказал мне о брате. По его словам, мы были похожи - и
внешне, и внутренне.
Матери я не сказала ничего. Тут был какой-то барьер: я не могла
говорить с ней на серьезные темы. Единственным человеком, кроме Папы,
которого я посвятила во все, был Джимми, и он заметил, что, может быть, я
не помнила о брате потому, что не хотела о нем помнить... И возможно,
"находка" записей в Анналах тоже не была такой уж случайностью. Сначала
меня это взбесило, но затем я подумала, что в словах его есть доля истины.
Но с Джимми мы два дня не разговаривали.
И вот тут-то, размышляя над психологическими категориями, я
задумалась о матери: почему она держит меня на расстоянии вытянутой руки?
Почему она чувствовала себя несчастной, когда я жила с ней? И я решила,
что, видимо, причиной тому являюсь не я сама, Миа Хаверо, как личность; из
колеи ее выбивает самый факт моего существования, и она до сих пор
переживает смерть Джо, хотя прошло уже столько лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84